Талисман мага

Дэвид еще продолжал давать обещания и расточать угрозы, а Карлос уже прикидывал в уме, как бы побыстрее исчезнуть. Знакомый не понаслышке с методами, применяемыми Темным Братством (в частности с системой оповещения), бывший адепт С'каро не сомневался, что пройдет час — максимум полтора, — и его след возьмет какая-нибудь мерзкая тварь. Позже туда подтянутся лемуты — не кучка разбойников-б'буши, на которых отряд случайно натолкнулся неделю назад, а целое войско Волосатых Ревунов под предводительством кого-нибудь из темных братьев.

Нечего и думать, чтобы справиться с ними вдевятером, однако единственно возможный из подобной ситуации выход был так же не из легких.

Тридцать лет, проведенные в Канде, не прошли для Карлоса даром: как и любому члену Темного Братства, ему пришлось довольно много времени проводить в Тайге: в отдельных его районах брат С'каро чувствовал себя настолько уверенно, что ему даже не требовалась карта. Между прочим, в одно из таких путешествий будущий Великий Магистр натолкнулся на подземный лабиринт, позже превратившийся в убежище для вновь образованного Серебряного Круга. В другой раз Карлос сделал иное, не менее важное открытие.

Извилистая лесная речушка, которая преградила дорогу возвращавшемуся на Манун С'каро, оказалась довольно глубокой. Первой мыслью было просто-напросто ее переплыть, однако промозглая осенняя погода на подобные подвиги как-то не вдохновляла, поэтому Карлос в надежде найти брод двинулся вниз по течению. Берега речки окаймлял кустарник — вероятно, необыкновенно густой летом, а теперь, после того как лишился всей своей листвы, являвший собой голые перепутанные прутья. В таком негде укрыться более или менее крупному зверю, а мелкие, чье присутствие выдавали оставленные на песке следы, и сами старались не попадаться на глаза человеку, который… постепенно начинал испытывать досаду. Карлос шел уже более часа, а невзрачная лесная речушка не только не думала мельчать, но еще и становилась все более илистой, мало-помалу переходя в болото. Переплывать такую было уже не просто противно, а и опасно — с другой стороны, не возвращаться же назад?

Подступавшие к речке высокие сосны сначала как будто редели, становясь все ниже, ниже… потом на смену им пришли мелкие невзрачные елочки. Вместо кустов теперь ее окаймляли камыши. Случайно вспугнув прятавшуюся в траве большую болотную сову (которая, отлетев немного в сторону, тут же снова опустилась на землю), Карлос остановился: за очередным поворотом русла внезапно открылась на удивление знакомая картина.

Знакомая, хотя в то же время Карлос готов был поклясться, что никогда прежде здесь не бывал и это нагромождение камней — без сомнения, остатки какого-то древнего строения — видел впервые. Впрочем… Память не спешила с объяснениями, лишь неожиданно испортившееся настроение обещало их с минуты на минуту… Есть!

Ну, как же… Тот человек, вероятно, имел неплохой ментальный барьер, да и двигался настолько бесшумно, что Карлос так бы и не почувствовал его присутствия — не почувствовал бы до того самого мгновения, когда стрела незнакомца впилась бы ему в спину. Но буквально за миг до того, как стрела должна была достигнуть цели, Карлос будто услышал чей-то предупреждающий крик и успел отклониться.

Разочарование немедленно выдало неудачливого охотника, и его мозг почти оказался под контролем тренированного сознания «слуги Нечистого». Почти — потому что рука незнакомца, выполняя ранее отданный приказ, машинально воткнула нож в его же сердце…

«Чтобы не попасть в плен к проклятому колдуну…» — прочитал Карлос последнюю отчетливую мысль — остальные, быстро теряя очертания, уходили в никуда. Потом одно за другим начали «загораться и гаснуть» воспоминания. Особенно долго задержался какой-то унылый пейзаж: мрачные развалины на берегу реки, тропинка, уходящая вправо от них, и дальше…

Это напоминало карту или, скорее, схему, состоявшую из ряда условных знаков-примет. Если Карлос не ошибался, петляя между деревьев, а затем минуя несколько крошечных озер, тропинка постепенно углублялась в болото…

Что это за схема и почему она дольше других оставалась в сознании умирающего, Карлос сообразил немного позже — лишь после того, как рассеялось первое потрясение. Запечатленный в памяти неизвестного маршрут запросто мог быть той самой знаменитой дорогой в сердце Пайлуда, о которой столько говорили адепты Голубого Круга. Большинство считали это обычной легендой, но находились и такие, кто всерьез верил, что в центре болота действительно существовал некий таинственный остров… Схема, невольно подсмотренная в чужом сознании, и правда могла указывать путь к острову, однако чтобы в этом убедиться, надо было проверить…

В тростнике, поминутно подергивая хвостиками, порхали камышовки; то прятались, то снова выскакивали из зарослей какие-то пестрые, рыжеватые птички.

Некоторое время Карлос стоял в раздумье, затем улыбнулся и пошел вперед…

* * *

— Живой?

Ян открыл глаза — трещины в потолке, паутина, раскачиваемая легким ветерком. Голова раскалывалась.