Талисман царя Дария

Анна Емельяновна, дочь Емельяна Петровича и Марии Васильевны, мама моей подруги Светланы.

Ее муж Николай Александрович.

Светлана, их дочь.

Надежда Емельяновна, другая дочь Емельяна Петровича и Марии Васильевны.

Ее сын Игорь, худощавый молодой человек, не проронивший за столом ни единого слова.

Владимир Емельянович, сын Емельяна Петровича, приехавший из другого города.

Его жена, Любовь Андреевна, полная симпатичная женщина, не отходившая ни на шаг от Марии Васильевны.

Валентина Емельяновна – еще одна дочь Емельяна Петровича и Марии Васильевны с сыном Андреем и дочерью Люсей. Ее муж Георгий отсутствовал. Не отпустили с работы…

Ну и кого тут подозревать? До того простые и милые люди, что вряд ли они даже представление имеют о том, что где-то на свете есть некий раритет и что он имеет какую-то ценность. Большую или маленькую.

Еще двое отправились домой, попрощавшись со всеми нами и, конечно же, с Марией Васильевной.

Не успели они уйти, как я почувствовала, что сейчас произойдет то, чего я ждала от сегодняшнего дня. Лезть за картами было просто неудобно, и я приготовилась к неведомой встрече.

Так и есть. В коридоре послышалось чье-то «бу-бу-бу», причем хорошо поставленным и громким голосом. Некто задержавшийся почтил своим присутствием дом Марии Васильевны и, выражая сочувствие по поводу кончины Емельяна Петровича, оправдывался за несвоевременный визит.

Валентина Емельяновна при этом выскочила из-за стола и поспешила навстречу гостю.

Это не мог быть никто иной, как Георгий Викторович, муж Валентины Емельяновны, он же зять Марии Васильевны и Емельяна Петровича.

Кошмар! Все эти перечисления стали напоминать мне ирландский эпос: Сенлайх Арад из Конолад, что в Коннахте, пришел к Эхбелу, сыну Дедада, и встретил там Лота Великого, сына Фергуса, сына Лете и говорили они о Кете, сыне Матаха из Коннахта… Жуть!

И вот он входит в зал, где происходит поминальный обед, и я сразу узнаю того, кто слишком близко интересуется книжными полками.

Это действительно он. Самоуверенный взгляд. Упитанное лицо. Тонкие поджатые губы. Все, дело закончено! Сейчас мы его раскрутим на чистосердечное признание.

– Добрый вечер, – поздоровался Георгий, добавив в голос скорби и пожелания жить со всеми в великой дружбе. – Прошу прощения за опоздание. Работа срочная, начальство зверствует…

Тут же перед ним появилась традиционная стопочка и тарелка со щами.

Георгий покачал головой, обвел всех влажным взглядом и произнес:

– Что ж… За Емельяна Петровича. Светлой памяти. Как говорится, пусть земля ему будет пухом.

Пока Георгий закусывал, казалось неэтичным заводить разговор о медальоне. Мы со Светланой терпеливо ждали, пока он допьет свой компот и вытрет губы о заботливо предложенную салфетку.

– Ты думаешь, это он? – едва шевеля губами, пробормотала Светлана.

Тоже мне чревовещательница.

– Надо проверить, – уклончиво произнесла я, стараясь сделать это как можно тише.

Мы продолжали ждать.

– Кто он такой? – спросила я все так же заговорщицки.

– В фирме работает.

– Похоронного обслуживания?

Светлана ошарашенно взглянула на меня. Она не знала – плакать ей или смеяться. Я поняла, что сейчас лучше воздержаться от шуток. На некоторое время.

– Ладно, ладно, что это за фирма?

– Торгуют они.

Все ясно. Значит, денежки имеются. То-то жена Валентина так увивается возле него, кусочки подкладывает. Чувствуется, большой хозяин в доме. Но зачем серьезному бизнесмену бестолковый медальон? Да ему, как большому человеку и какому-никакому наследнику, подарили бы его бесплатно да еще долго уговаривали. Неувязочка, однако.

Наконец, по всей видимости, наступил момент для бомбы. А то еще двое собрались уходить. А нам лишние свидетели не повредят.

– Давай… – я ткнула Светлану в бок большим пальцем.

Светлана кашлянула и решилась начать.

– Все бы хорошо, только вот жаль – дедушкин медальон пропал.

Да, не очень складное начало. Все-таки работа диктора на телевидении – дело непростое. Это уж точно.

У непосвященных от этого сообщения вытянулись лица. У посвященных сдвинулись брови.

– Как пропал? Когда?

– Это что, недавно?

– Да, во время похорон держи ухо востро. Что-нибудь да пропадет.

– А что за медальон-то?

Остальные тирады я просто не запомнила. Но, я думаю, и так ясно, что за столом царила атмосфера возмущения.

Я пыталась проследить за реакцией всех и каждого, но мой взгляд постоянно возвращался к Георгию. Он тоже принял участие в обличении.

– Вот ведь мерзавец, сукин сын! Кто бы он ни был! Так омрачить память близкого нам человека! Узнать бы, кто это, я бы с ним разобрался!

Это уж точно, разобрался бы. Чего стоят ваши разборки, мы уже знаем.

Присутствующие продолжали громко обсуждать происшедшее, когда в комнату вошла Мария Васильевна.

Бедная Мария Васильевна. Ей даже некогда посидеть за столом вместе со всеми. Она обвела всех светлым взглядом и произнесла:

– Не надо шуметь. Емельян Петрович этого бы не одобрил. Что сделано, то сделано. Бог на небе все видит, он и поставит все на свои места. А вы кушайте и не вспоминайте больше о пропаже. Вещица пустяковая, денег больших она не стоит, так что не надо об этом.