Талтос

— Нет. Она была необычной. Я понял, что очарован ею. Моими действиями руководил некий эгоистический инстинкт. Я привез ее сюда. Я не хотел везти ее в Обитель. Это было чем-то совершенно личным для меня. Я не мог бы объяснить, что делал или почему, кроме разве что самого очевидного: я подпал под ее обаяние. Я лишь недавно унаследовал эту башню от брата моей матери, антиквара, который был главой нашей семьи. И место показалось мне идеальным. В первую неделю я почти не выходил отсюда. Мне никогда не доводилось бывать в обществе таких существ, как Тесса. В ней были веселье и простота, и мне это приносило невыразимое счастье.

— Да, не сомневаюсь, — негромко произнес Эш с едва заметным намеком на улыбку. — Что ж, пожалуйста, продолжай рассказ.

— Я буквально влюбился в нее. — Гордон помолчал, вскинув брови, как будто изумляясь собственным словам. Он словно сам взволновался от такого открытия. — Я совершенно в нее влюбился.

— И держал ее здесь? — спросил Юрий.

— Да, с тех пор она здесь. Она никогда не выходит. Она боится людей. И только если я здесь задерживаюсь надолго, она начинает говорить. И рассказывает изумительные вещи. Она редко бывает последовательной, или, я бы сказал, хронологичной. Но эти короткие истории всегда полны смысла. Я записал сотни ее рассказов, составил список староанглийских и латинских слов, которые она использовала. Видите ли, что мне стало явно почти сразу, так это то, что она говорит о двух разных жизнях: об очень долгой, которая продолжается сейчас, и о той, которую она прожила прежде.

— Две жизни? То есть ты говоришь о реинкарнации?

— Но много позже она объяснила, — продолжил Гордон, так страстно увлекшийся собственным рассказом, что как будто даже забыл о грозящей ему опасности. — Она сказала, что все представители ее вида проживают две жизни, а иногда и больше. Что вы рождаетесь, сразу зная все, что необходимо знать, чтобы выжить, а потом постепенно прежняя жизнь возвращается в память и обрывки других тоже. И именно память о прежней жизни помогает вам не сойти с ума среди человеческих существ.

— Значит, ты к тому времени уже понял, — сказала Роуан, — что она не человек. Меня бы она одурачила.

— Нет. Ничего подобного. Я считал ее человеком. Конечно, были некоторые странные признаки: полупрозрачная кожа, невероятный рост, необычные руки. Но я вовсе не думал, что это существо не человек. Она сама это сказала. И повторяла не раз. Ее вид жил на земле еще до появления людей. Они тысячи лет мирно обитали на островах в северных морях. Те острова согревали вулканические источники, бившие из глубин, гейзеры и теплые озера. И все это она знала, но не потому, что сама жила в те времена, а потому, что другие, с кем она была в своей первой жизни, помнили тот прежний рай. Именно так ее народ познавал свою историю, посредством неизбежных и всегда единичных воспоминаний о прежних жизнях. Разве вы не понимаете? Сама мысль о том, что некто мог прийти в этот мир сразу с отчетливыми и ценными воспоминаниями, казалась абсурдной! Это значило, что их раса знает о себе куда больше, чем сможет когда-либо узнать о себе человек. Прежние века знакомы им, так сказать, по собственному опыту!

— И если бы ты соединил Тессу с другим представителем ее расы, — заговорила Роуан, — то мог получить ребенка, который вспомнил бы прежнюю жизнь… А потом, возможно, и еще одного и воспоминания еще об одной жизни?

— Именно так! Была бы установлена цепочка памяти, и кто знает, как далеко она могла бы уйти в прошлое для каждого из них, если бы они стали вспоминать некие прежние существования, вспомнили бы истории тех, кого знали когда-то и любили в то время!

Эш слушал молча, не проявляя никаких эмоций. Его ничто как будто не удивляло и не оскорбляло. Юрий едва заметно улыбался. Он видел ту же самую простоту, какую видел в Эше в тот день, когда они впервые встретились в «Кларидже».

— Кто-нибудь другой мог бы отмахнуться от слов Тессы, — продолжал Гордон. — Но я узнал гэльские слова, которые она использовала, и кое-какие староанглийские, латинские. А когда она стала писать руническим шрифтом, я сумел это прочесть! И понял, что она говорит правду.

— И все это ты придержал для себя, — нейтральным тоном произнесла Роуан, как будто просто пыталась унять раздражающее волнение Гордона и вернуть его к теме.

— Да! Так и есть. Я чуть не рассказал обо всем Эрону. Чем больше Тесса говорила, тем больше она рассказывала о горной Шотландии, о ранних кельтских ритуалах и обычаях, даже о кельтских святых и о кельтской церкви. Вы знаете, что наша английская церковь была тогда кельтской, или церковью бриттов — называйте как хотите, и основали ее те самые апостолы, которые пришли в Гластонбери из Иерусалима? Мы никак не связаны с Римом. Это уже папа Григорий и его приспешник святой Августин насадили в Британии Римскую церковь…

— Да, но почему ты не рассказал Эрону Лайтнеру? — спросил Эш, слегка повышая голос. — Ты говорил…