Там. Часть IV

Кайрат отрешённо смотрел в окно. На кухне журчала вода. Вероятно, Лиля мыла посуду. Его мысли вернулись к матери. По окончании двух недель мама прошла флюорографию, по результату которой врач подтвердил её выздоровление, но впредь посоветовал беречься, чтобы избежать новых простудных заболеваний. Он предупредил, что существует вероятность того, что болезнь может вернуться, по причине слабости организма. На рентгеновском чёрно-белом снимке, он показал ей узелок, оставленным коварным воспалением на беззащитных лёгких. Пожилой профессор велел избегать сквозняков и, по мере возможности, всячески оградиться от физической работы, заставляющей тело потеть. Мудрый врач поинтересовался, где она работает, а получив в ответ «на звероферме, забочусь за кроликами», замолк. Он сокрушённо покачал седой головой, прекрасно разбираясь в том, что служебные обязанности женщины преимущественно проходят в обдуваемом всеми ветрами дырявом корпусе фермы. С этим он ничего не мог поделать. Однако профессор дал недавней больной совет, вкладывая в слова благородный смысл. Он подсказал, открыть новый больничный лист у своего терапевта в районной поликлинике. Профессор был уверен, что местная докторша поддержит городского коллегу и добавит неделю к домашнему лечению, позволив окрепнуть, измученному уколами, организму немолодой женщины. Однако медицинский светила просчитался. Терапевша не прониклась добросердечием, а отнеслась к пациенту сухо и казённо. Человек, называющей себя врачом, а, по сути, являющейся бессердечной тварью, нудно прочитала лекцию о том, что маме не положено продлевать больничный лист на том основании, что есть выписка из больницы, где указано, что она полностью выздоровела. Врачиха напомнила о формулярах и нормативных актах, которые она должна соблюдать в учреждении медицинского обслуживания. Она потрясла перед лицом сникшей женщины выпиской и рентгеновским снимком, а затем торопливо перенесла информацию в тетрадку истории болезни. Затем, нарочито лениво кинула объёмную тетрадь на стол и, приказала по пути сдать документацию в регистратуру. Когда Кайрат узнал об этом, он возмутился равнодушием и наплевательским отношением сотрудницы местной поликлиники. Тем не менее, завтра маме предстояло выходить на работу. На работу, полную физических нагрузок и тяжёлых условий труда. Кайрат разделял мнение профессора и его пугало, что мама вновь ринется исполнять обязанности, позабыв о мерах предосторожности. Кайрат, как любящий сын, поделился с ней своими волнениями. В ответ она заверила, что всё обойдётся и ему нечего беспокоиться.

— Я здорова и постараюсь не болеть, — пообещала мама за чашкой чая, стараясь придать голосу твёрдости, — буду очень аккуратной и осмотрительной. Не стану напрягаться и простужаться.

Кайрат грустно улыбнулся словам матери. Термина «не напрягаться» при её бешеной нагрузке и аврального режима просто не существовало. Она трудилась, как паховая лошадь. Без минуты отдыха и случайного перерыва. Да, рабочие, бывало, поднимали волнение, пытаясь протестовать против рабских условий. Руководство совхоза активно искало зачинщиков и смутьянов, но их поиск терпел фиаско. Рабочие, как один, были настроены решительно, проявив несгибаемую волю. Администрация, видимо, испугавшись, что протесты примут массовый оборот пошли на уступки и позволили удлинить обеденный час. Благодаря новшеству, мама успевала забежать домой. Однако на этом закончились радости для трудящихся. Тем не менее, у мамы была работа. А его обязанности, как распространителя канули в лету. Он остался не у дел и без работы.

— Сволочи! — ругнулся Кайрат. — Вышвырнули, как блохастого щенка. За шкирку и через порог!