Там, где нас не ждут

Сделал еще ходку за мечами, положил их, как кинжалы, острием вверх, в руки по щиту — до кухни добрел загруженный, как мул. Щиты круглые, небольшие, полметра диаметром, сделаны из дерева, по канве оббиты железом, окрашены в разные цвета; рисунки непонятные нарисованы, звери разные, на одном — орел или грифон. Удобные ручные ремни. Вес для меня большой, но для рослого мужичка — приемлемый.

Третий щит решил оставить на наблюдательном пункте, во время дежурств буду учиться бросать ножички. А эти, что все-таки донес и не бросил по дороге, установлю один в пещере, где кости, а второй в столовой, тоже для тренировок. А что — в большой пещере тренировочный зал, ножи бросать или топоры, а на кухне можно бросать ножи в любое свободное время и из любого положения. Тренироваться надо постоянно, время пока есть.

Обед удался на славу, уха не надоедала, с хлебом и специями это шедевр в сравнении с сырыми мидиями. Котелок уходил влет, кулон так же хулиганил во время еды. От такой обильной пищи я не поправлялся, к моему немалому удивлению: все те же кожа да кости. Куда уходили калории, непонятно.

После обеда настал черед мешка слуги. Что там я надеялся найти? Даже не знаю, ну уж точно не золото и брильянты; одеяло, наверное, и простыни — очень хотелось спать по-человечески, а еще носки, хотя бы пару, и мыло. Все оказалось более прозаично.

Котелок литров на пять с крышкой — одна штука; что-то вроде сковородки; скатерть плотная, с красивым рисунком, цветная и на вид новая; плащ с капюшоном коричневого цвета, большой, просто огромный; шампуры или подобия их, длинные спицы, по полметра каждая, с треугольным лезвием и деревянными ручками — шесть штук, в кожаном чехле; большой пакет соли; пара пакетиков со специями; салфетки или носовые платки — штук десять; хлеба пара буханок; мешочек крупы, похожей на чечевицу, килограмма на два; еще один мешочек, только эта крупа похожа на земной рис; фляжка маленькая с креплением на ремень, пустая; половник большой и еще один поменьше; кувшин с широким горлом и пробкой, а в нем что-то плещется; и две большие глубокие миски типа тазика, из серебра с красивым отлитым орнаментом по краям.

«Я тут что, кафе открываю, а?..»

Но приобретениям был рад, даже очень. Посмотрел, что в кувшине, — вроде масло; отлично, живем! Теперь жарить можно и рыбу и мясо, и шашлычками побаловаться не грех.

Складываю всю доставшуюся посуду в большой мешок, включая оба котелка и фляги, сверху шорты, футболку и портянки. Пару поленьев в костер, разделся — и на пляж: постираться, выкупаться, отмыть посуду; но сначала оба котелка сполоснуть, набрать воды и отнести на костер — с моим аппетитом нужно второй обед узаконивать. На обед будет каша с мясом, компот из яблок и ягоды, лишь бы каша не пригорела; но сначала мясо отварим и бульона побольше сделаем…

Отстирал вещи, потом отдраивал посуду, затем купался и собирал мидии. В перерывах бегал посмотреть за кашей и компотом, очень расстраивало отсутствие сахара: может, стоит в лесу поискать мед, пчел мне не следует бояться с моим-то «дихлофосом» магического производства.

После очередного обеда мотнулся посмотреть за дорогой, предварительно поставив закипать воду для ухи.

В округе никого не было: во всяком случае, подношений на каменном постаменте никто не оставил, а стоянки были пусты. Понаблюдав еще за окрестностями, отправился заниматься хозяйством. Выходной выходным, а дела двигать надо. До вечера таскал дрова на кухню, веревкой вытягивал из воды в заводи у грота стволы деревьев на берег, оставляя их там на просушку. Перед ужином на углях сварганил шашлык из сочного мяса кролика. Делал с запасом, на себя и на песика. Перед посещением дружка попил компотика, есть не стал: шашлычок беру с собой, а когда вернусь, перед сном и ушицы навернуть можно.

Наступили сумерки, пора в гости. За спиной мешок с шашлыком в большой миске и фляжкой с компотом, из оружия черный кинжал и тесак на ремне, топоры и метательные ножички брать не стал, а ножи в сапогах всегда со мной.

По прибытии на «большую землю» первое дело — осмотреться. А к нам-то гости пожаловали! Со стороны леса, на берегу «младшей» реки расположился караван. Такие же кибитки и телеги, что были в том караване, где я очнулся; народу много, костров десять горят, на камне основания памятника лежат предметы. Что именно, различить не могу. Рядом — ни души, дарители, видно, уже ретировались. Постамент со стоянок не видно точно, так чего бояться — пора посетить друга.