Там, где нас нет

На дворе были апрельские сумерки. Снежок сидел у своей поилки, зевал и умывался. Изогнув шею, он взглянул на хозяйку. Черные глазки блестели пуще прежнего, словно за этот безумный, полный жутких опасностей день Снежок не вымотался, а, наоборот, набрался сил.

– Сколько раз в год мама-мышь рожает деток? – спросила у него Эмити. Снежок промолчал, и она сама ответила на свой вопрос: – Пять или шесть. В каждом помете, как правило, десять мышат. А то и больше.

Снежок не стал с ней спорить.

– Мышиные семьи, они быстро распадаются? Или вы подолгу живете вместе? Ты скучаешь по маме?

Понятно, что пометы у мышей большие, ведь как минимум треть безволосых слепых зверьков не выживает. А многие из выживших, прозрев и отрастив шубку, идут на обед хищным птицам, ласкам, лисам, змеям, крысам – да, пожалуй, половине хищников на свете.

Да, жизнь у мышей не сахар. Эмити решила, что не хочет об этом думать.

По сравнению с другими мышами Снежок совсем избалованный, никогда не сталкивался с серьезными неприятностями, поэтому сегодняшний день должен был его травмировать, однако же нет, ничего подобного не случилось.

– Скажи-ка, ты готов бросить свою уютную клетку, снова залезть на ключ и отправиться в другой мир? Предупреждаю: это огромный риск.

Словно отвечая на вопрос хозяйки, Снежок забрался в свое колесо и принялся перебирать лапками – сперва быстро, а потом еще быстрее. Наверное, разволновался, когда Эмити завела речь о путешествиях в другие миры.

– Да, ты бы точно рискнул, – заключила Эмити. – Мой малыш Десперо.

В этой реальности, где мыши не вооружаются швейными иголками, чтобы вызволить принцессу из заточения, а волшебство встречается крайне редко, даже у Снежка есть чему поучиться.

Выходя в коридор, Эмити выключила свет. За окном шептал ветерок, сумерки сгущались. Вот, пожалуй, и все волшебство, что бывает в нашем мире.

36

На время поисков этой скотины Харкенбаха и последнего ключа Фолкерк получил в свое распоряжение множество транспортных средств, в том числе оборудованный по последнему слову техники сорокачетырехфутовый дом на колесах. В специальном углублении на крыше была установлена спутниковая тарелка, чтобы у искусных хакеров из его опергруппы всегда был скоростной доступ в Интернет. Отсюда они могли тайком войти в любую закрытую сеть, от полицейской до военной.

Приятно, когда операцию финансируют люди с полными карманами денег, способные запросто подбросить в бюджет миллиард-другой. Проблема в том, что никакие деньги не способны гарантировать успех этого предприятия, и эта мысль не добавляла Фолкерку радости.

В десять минут шестого дом на колесах стоял на парковке у супермаркета. Дежурные хакеры – Селена Мэлроуз и Джейсон Франкфурт по прозвищу Длинный сидели за своими терминалами в передней части фургона, жевали сэндвичи-торпеды, хрустели картофельными чипсами и просматривали архивы видеозаписей с городских камер, пытаясь выяснить, кто застрелил живую куклу, а потом сбежал из дома Констанс Ярдли.

Фолкерк закрылся в комнате, расположенной в задней части дома на колесах. В стандартном «флитвуде» здесь была бы спальня, но в этом фургоне комната была отведена под конференц-зал с прикрученным к полу столиком, шестью удобными креслами и несколькими телеэкранами. Сейчас экраны были выключены.

Фолкерк поужинал в одиночестве. Съел капустный салат, несколько роллов с лобстером и позволил себе запить всю эту снедь парой бокалов пино гриджио.

Он не собирался панибратствовать с персоналом. Подчиненными нужно распоряжаться с умом, чтобы знали свое место. В столь секретной операции они всего лишь расходный материал (в самом прямом смысле, пуля в голову – и привет), поэтому о работе нельзя говорить ни с кем, кроме других членов опергруппы. Селена Мэлроуз красивая. С чего она решила просидеть всю жизнь за компьютером, рассекая по океану секретных данных, словно флибустьер? Этого Фолкерк не понимал. Он не раз подумывал, что неплохо бы ей присунуть, но все же предпочитал женщин-жертв, уступчивых и неуверенных в себе. На его вкус, Селена была чересчур самодовольной. А Джейсон Франкфурт – гламурный гик, чем-то похожий на Брэда Питта. Стильно одевается, корчит из себя умника, – наверное, и прозвище сам себе придумал, чтобы впечатлять женщин и вводить их в заблуждение. Даже не будь эти двое его подчиненными, у Фолкерка не возникло бы желания с ними подружиться. Дружить с людьми – значит напрашиваться на предательство. С психикой у Фолкерка все в порядке, в эмоциональной поддержке он не нуждается, поэтому на кой ему, спрашивается, друзья? Оно того не стоит.

Да и вообще заводить друзей попросту бессмысленно. Заполучив ключ, Фолкерк сбежит из этого паршивого мира в другой, нормальный, и никаких друзей с собой не возьмет. Сенатор, его семья и синдикат миллиардеров, финансирующих этот проект, не подозревали, что Фолкерк работает не на них, а на себя. Все, что способен дать ключ, – абсолютная власть, неизмеримое богатство – будет принадлежать лишь ему одному.