Там, где обрывается жизнь: повести

— Возражаю. На момент смерти хозяина она находилась в Испании по заданию шефа. Пробыла там месяц. Второе. По слухам, ее имени нет в завещании. Не вижу заинтересованности. И анонимку она прислать не могла. О фотографиях нечего и говорить.

— Она состоятельная женщина, может нанять десяток помощников.

— Смысл? Нет, Илья, тут есть фигура покруче Мамоновой.

Капитан подвел к следователю молодую парочку.

— Что вы делали ночью на берегу? — спросил Свиридов. — До города семь километров.

Парень оказался бойким и не смутился.

— А что делают молодые в кустах? Или вы уже забыли?

— Ишь, какой шустрый.

— У меня мотоцикл. Я поехал в милицию и рассказал об аварии.

— Ну ладно, не петушись. Что видели?

— «Мерседес» шел на высокой скорости и вдруг — хлопок, вроде колесо лопнуло. Его и снесло в сторону. Перила не помеха. Нырнул с моста, и ку-ку. Нырять следом я не стал. Глупо. Очень большая глубина и сильное течение, меня бы скинуло к водопаду.

— Ладно, ладно, геройствовать тебя никто не просил. Время?

— Половина двенадцатого. Не так уж и поздно.

— Это все?

— Нет, не все.

Их разговор походил на петушиный бой.

— Я не сказал главного. Хлопок — не разрыв покрышки. — Я видел вспышку. Красная, яркая на черном фоне, метрах в двадцати от машины. Сейчас не сомневаюсь, это был выстрел.

Вербицкий наморщил лоб:

— Хочешь сказать, что колесо прострелили?

— А вы проверьте. Тоже мне, сыщики. Свиридов усмехнулся:

— Ночью, в непроглядную темень, с двадцати метров в мчащуюся мишень попасть невозможно — точно и в нужное колесо. Бред!

— Попал бы в правое, машина свалилась бы в водопад. Результат тот же.

— Пойдем-ка глянем, — похлопал Свиридова по плечу Вербицкий.

Парень не ошибся — шина была пробита насквозь. Маленькое отверстие с правой стороны и рваное навылет -с другой.

— Вот тебе и эпидемия, Женечка. Стопроцентное убийство.

— Капитан, собери всех людей, прошерстите кусты у левого берега, — сказал Свиридов. — Пацан покажет вам место. С меня бутылка, если найдешь гильзу.

* * *

Профессор Трубников расхаживал по комнате, а Валентина Кайранская, полная спокойствия, тихо сидела у окна и, как всегда, вязала.

— Что ты решила, Валя? Как скажешь, так и сделаю.

— Ты должен признать меня здоровой и давно выписавшейся из клиники. Мое место нахождения тебе неизвестно. Я поеду в санаторий. Давно не была в Ессентуках. Месячный курс лечения мне не повредит.

— Решила не отступаться? Ты официальная вдова. Мы вправе оформить наши отношения, ты сменишь фамилию, и уедем в Москву. Меня давно туда зовут. Денег у нас хватит. Что ты хочешь?

— Разорить осиное гнездо. Главный мерзавец сдох, но оставил себе подобных подонков. Я получу половину наследства и сожгу деньги на костре.

— Одумайся, Валя.

— Много лет думаю. Это не порыв гнева и не вспышка шизофреника. Ты же сам признал меня здоровой. Надеюсь, тебе за подделку ничего не сделают?

— Выговор, и все.

— Тогда вопрос решен.

— Хорошо. Сегодня же посажу тебя на поезд. Я позвоню в Ессентуки, путевку оформят на месте.

— Иди, Сава. С Богом.

Она так и не подняла глаз, продолжая работать спицами.

* * *

Аркадий не ночевал дома и сообщение об аварии получил, придя на работу. В больницу он примчался, не помня себя. Свиридов и Вербицкий, увидев дикое выражение лица Кайранского, не стали к нему подходить.

Аркадия проводили в морг на опознание. Его сопровождал капитан. Увидев жену и дочь на столах, он заскулил. Медсестра подала ему стакан воды. Он выпил, едва держась на ногах, вышел, прислонился к стене и тут же сполз на пол. Его уложили на каталку и увезли. В это время появилась Виктория Львовна.

Поговорила с капитаном, патологоанатомом, потом к ней подошла медсестра и тихо сказала:

— Он выпил раствор. Дня три пролежит в кардиологии.

— Присмотри за ним, если что, повтори процедуру.

— Я поняла.

В холле к Мамоновой подошли Свиридов и какой-то мужчина приятной внешности. Раньше она его не видела.

— Опять неприятности, Виктория Львовна? — спросил следователь.

— А то вы не видите. Капитан что-то мутит воду. Может, вы скажете, как такое могло случиться?

— Черная полоса в семье Кайранских. Несчастный случай. Жена и дочь Аркадия ехали из аэропорта в город. Колесо лопнуло на плотине, машину занесло, и она свалилась в воду.

Они вышли на улицу.

— Эту историю я уже слышала, но не верю в нее.

— У нас есть свидетели.

— Кто-то добирается до Аркадия.

— Любопытно. И этот кто-то доберется?

— Аркадий Дмитриевич днями уезжает в Испанию на лечение. Пришло официальное приглашение.

— Нам необходимо ознакомиться с завещанием. В интересах следствия. Мы не собираемся разглашать его содержание.

— Чего проще. Адвокат вам его предъявит. Речь идет об убийстве, и он обязан это сделать.

— Вы доверяете Трубникову?

— О каком доверии может идти речь? Подделать завещание он не может. Исключено. И какой в этом интерес? Опытный пройдоха, не более того. Я никогда не воспринимала его всерьез.

— Когда речь идет о больших деньгах, пройдохи не остаются в стороне.

— Я не рентгеновский аппарат и не вижу людей насквозь. В семье его не любили.

— А как Даша Туманова?