Там, где обрывается жизнь: повести

В салоне вертолета было четыре сидячих места и подставка для носилок. Четвертое кресло было уже занято. Яна удивилась, увидев бармена и секретаршу отца, но это не повергло ее в шок, а сейчас застыла, подняв ногу на ступеньку. На нее, улыбаясь, смотрел ласковым взглядом сторож гаража Петрович. Она не сразу его узнала в камуфляжной форме и без моржовых усов. И он уже не казался ей таким толстым и старым. Седина с висков исчезла. Может, и волосы на лысине отросли, жаль, кепка не позволяла разглядеть. Однако глаза оставались прежними даже без очков.

— Залезай, Яночка! Залезай! Все нормально. Через пятнадцать минут будем на месте.

Дмитрий помог девушке подняться и расстегнул наручники.

— Почему мои родители не узнали вас? — спросила Яна. — Вы о них все знали, а они о вас ничего. Они же видели вас в гараже каждый день.

— Ты умная девочка. Я всегда это знал. Когда прочел записку, оставленную тебе отцом, понял, что только ты сможешь найти клад в Африке. Отец тебя к этому готовил. Ни он, ни мать не могли вернуться в Матобо. Чужого тоже не пошлешь. Слишком велик соблазн. Что касается узнаваемости, то ни отец, ни мать меня никогда не видели. И эти трое выродков, вернувшихся калеками, меня тоже не знали. Я не следователь и не вел допросов, не проводил дознание. Я полковник. Начальник отдела внутренних расследований. Все отчеты ложились на мой стол. Допрашивали мои подчиненные, а я лишь просматривал результат их работы. Дело твоих родителей меня заинтересовало сразу же. Я ни на секунду не сомневался, что камни в их руках и спрятаны в надежном месте. Это я закрыл дело твоих родителей, не усмотрев в нем состава преступления. Благодаря мне они вышли на свободу с новыми паспортами. Оставалось только ждать. С тех пор прошло много лет, я давно уже на пенсии.

— Мы взлетаем, — сказал Коршунов, сев за штурвал. — Карту.

Зашумели двигатели. Вера подала Яне карту и фломастер. Яна ее внимательно изучила и поставила крестик в зеленой зоне, рядом с извилистой голубой змейкой реки.

— Это здесь.

Вера передала карту пилоту. Машина поднялась в воздух.

— Зачем же вы взяли троих калек с собой?

— В том-то и дело, что я их не брал и сам сюда не собирался. Зачем? Я знал, что отец пошлет тебя в Африку и ждал бы тебя на месте. Эти придурки сами вышли на след твоих родителей, и мне пришлось вмешаться. Не мог же я позволить им получить карту. Пришлось ехать за ними следом и убирать все помехи. По сути ничего не изменилось, процесс ускорился, и все.

— Конечно. Если не учитывать того, что вы убили моих родителей.

— Так сложились обстоятельства. Они могли пойти на мировую с бывшими сослуживцами. Как люди честные, предложили бы поделить куш поровну. Алмазы добыты общими усилиями, и братья по оружию пострадали в долгих скитаниях по тюрьмам. Вернулись на родину калеками. Грэг вполне мог отдать им карту без всяких условий. Он состоятельный человек, все эти годы катался как сыр в масле, в то время как друзья страдали. Только друзья-то сильно изменились и готовы были за ржаной сухарь перегрызть друг другу глотку. Я это учел. Так что мое вмешательство было вынужденным.

— Вы часто притаскивали пьяную мать домой из гаража. Неудивительно, что у вас был ключ. Когда она привезла с собой пьяного мужика, представился отличный случай. Ночью вы поднялись в квартиру и прикончили ее садистским образом.

— Стоит ли об этом вспоминать, — продолжал улыбаться Петрович. — Кстати. Я едва не нарвался на Ларису. Она тоже заглядывала в квартиру Тони. Украла из сумки документы. Я был уверен, что заподозрят ее. Махинация ценой в семь миллионов того стоила. Но ты сама все испортила, пошла к Швернику и открыла стрельбу. Они выкрутились, свалив все на тебя. Я продолжил их линию, но, как видишь, вовремя поспел, и теперь тебе ничего не грозит.

— Мы подлетаем, — крикнул пилот.

— Ну вот, деточка. Завтра в это же время мы будет на африканском побережье греть свои косточки.

Вертолет начал совершать посадку.

01 час 16 минут

Первой шла Яна, за ней старик, потом бармен, Вера заключала шествие. Густой лес, высокий кустарник, ямы. Пришлось идти гуськом с фонарями в руках. Ветки хлестали по лицу, приходилось пригибаться, ломать их.

Вера не успела произнести ни звука. Сильная рука в перчатке зажала ей рот и оттащила в сторону от тропы в тот момент, когда группа вышла на небольшую поляну.

— Стойте, — скомандовала Яна, подошла к пню и осветила его. — Их тут три. Какой — не помню. Но копать неглубоко, так что лишняя яма ничего не решает.

Она отмерила три шага и указала:

— Здесь.

Дмитрий начал копать.

Вот тут все и началось. Кусты затрещали, появился Егор, держа перед собой Веру и прижимая к ее виску пистолет.

— Никто не шевелится.

— Чего ты хочешь, парень? — спросил Петрович после недолгой паузы.

— Вы останетесь здесь, копайте, сколько вам влезет, а Яна уйдет со мной.

— И все это ради заложницы? — спросил Петрович. — Оставь ее себе, нам она больше не нужна. — Он ловко выхватил пистолет из-за пояса и дважды выстрелил. Девушка повисла на руке Егора.