Там, где снимается кино…

Два дня прошли как в тумане. Наташка активно помогала подруге, бегала с ней по всем бюрократическим инстанциям, бесконечным магазинам… Конечно, все продукты можно было заказать и доставкой на дом, но Ляльке было легче горе переносить в движении, окружающие люди заставляли держать себя в руках, и слезы оставались в глазах, хотя иногда ей казалось, что эта соленая волна способна сорваться и смыть целый город. Подруги не забывали оглядываться по сторонам, и на первый взгляд вокруг было спокойно. Но приставленный оперативник, незаметно и неотступно сопровождающий молодых женщин, регулярно докладывал начальству о двух подозрительных типах, явно замышляющих недоброе .

Кладбище и так печальное место, а по осени, когда листья с деревьев облетели, когда крик ворон кажется предвестником тьмы, по осени здесь совсем тоска. Сергей с оперативниками стоял неподалеку от места, где проходили похороны убитой на съемках женщины. Следствие было в полном тупике: проверили родных, друзей, проверили всех на работе – ноль! Ноль такой полный, что хоть плачь. Надеялись на похороны. От наблюдения Сергея отвлек, дернув за локоть, его же сотрудник. Взглядом показав направление, он незаметно расстегнул кобуру. Дальнейшее произошло за какие-то мгновения: Сергей рванул вперед, в два прыжка оказался у соседней могилы, где проходило прощание с отцом Ляльки, грубо толкнул ее, в этот момент раздался выстрел и крик: подоспевший сотрудник попал в руку мужчине, стоявшему с ножом за её спиной.

– Спасибо… правда, спасибо, – еле слышно, все еще отплевываясь от попавшей в рот сырой земли, говорила Лялька Сергею в туалете. Он тем временем отряхивал с ее одежды комья прилипшей грязи и извинялся за вынужденную грубость.

– Ну, что Вы… Я ж понимаю, Вы мне жизнь спасли. Но спасибо то я за другое говорю. Мы ушли оттуда, – она кивнула в сторону кладбища, – я бы и сама себя зарезала, лишь бы не быть сейчас там…

И снова ее накрыли слёзы, и ей было абсолютно наплевать на то, как она выглядит сейчас, зареванная, с грязным лицом, в испачканной одежде.

– Ушел, он ушел, – в туалете прибавилось народу, оперативник с досадой продолжил, – за воротами ждала машина…

Лялька пошарила в кармане:

– Телефона моего нет… Уронила… Или… Он успел, наверное успел вытащить его у меня прежде.., прежде чем… Я ведь три, нет, кажется два дня назад.., словом, недавно была на съемках картины, оказалась там случайно, и так же случайно записала то, как убили какую-то женщину… И теперь мне постоянно кажется, что за мной ходит какой-то тип…

Сергей переглянулся со своим оперативником – два дела сошлись в одно!

– А ты.., а Вы не смотрели эту запись? Лицо запомнили? Сможете узнать, сможете составить фоторобот?

– Да, не нужно это! Телефон старый, я все, что днем снимаю, машинально каждый вечер сбрасываю на комп. Комп тоже старый, так я с него – на дискету, – тут она впервые за последние дни улыбнулась, – а на дискету кофейную чашку ставлю… Ох, – она снова тяжело вздохнула, – о чем это я?… А, ну. Да ! Поехали к нам, отдам вам запись.

Мать с родными и близкими оказались на квартире раньше Ляльки. Но войти так и не решились: дверь была открыта настежь, приготовленный к поминкам накрытый стол перевернут, угощения и посуда грубо сброшены на пол, книги вывернуты из шкафов, одежда – повсюду, компьютер разбит. Мать с сердечным приступом увезли в больницу. Лялька с разрешения Сергея вошла внутрь, словно на деревянных, негнущихся ногах подошла к окну, подняла кофейную чашку с недопитым с утра кофе с дискеты и протянула ее мужчине, мол, тут всё…