Там, где тебя нет

– Идите на все четыре стороны, Таир. Будьте прокляты. Ты и твое государство, которое использовало тебя. И меня… Будь проклято ЦРУ… Надеюсь, Аллах поступит с вами по справедливости. А теперь… вон. Вон! Вон, я сказал!

От его звериного крика закладывает уши. Катя и Айшат бросаются к нам. Басир обнимает жену, я хватаю Катю за локоть и закрываю своим телом. Не верю ни единому его слову… Он правильно дал себе определение – воин-убийца, не прощающий никого…

– Басир, у тебя есть что-то с собой, – шепчу, когда шавки ведут нас по гравийной дорожке к воротам.

– Нас отпускают, Таир. Сыночек мой, я так рад, что Аллах дал мне немного времени побыть с тобой. Он подарил нам тебя… Подарил старикам счастье, – в его глазах блестят слезы, подбородок подрагивает.

– Не верь, Басир. Не мог он так…

Ворота открываются. Скрежет ржавого металла разрезает густую горную тишину. И в этот звук вплетается грозный крик Салима:

– Я воин, Абу-Таир Ибрагимов! И я никогда никого не прощаю – тем более кровных врагов! Чи-и-р! Чир!

После его слов двери открываются, выпуская на волю собак. Они лают, являя взору окровавленные пасти, белоснежные зубы и длинные блестящие языки. И бегут прямо на нас.

– Спасайся, Таир. Собаке собачья смерть.

Салим захлопывает двери, скрываясь в доме, а я подхватываю под руки Басира и что есть мочи, бегу…

– Господи, сынок… Как же так, – хрипло выпаливает Басир, таща Айшат за локоть.

Собаки настигают нас. Ловко перепрыгивают через камни и взрывают лапами сугробы.

– Таир… Я задыхаюсь, – сипит Катя, крепко держа под руку Айшат.

– Вот нож, Таир.

Басир на секунду останавливается и вынимает из сапога длинный узкий нож.

– Берите камни и кидайте в них, – приказываю своим близким. – Мы их не убьем, но напугаем и заставим отстать. А нож прибережем для лучших времен.

Айшат бойко собирает мерзлые камни и швыряет в алабаев. Катя повторяет ее пример.

– Уходите! Прочь, прочь!

Собаки на мгновение останавливаются, а потом вновь настигают нас. Айшат падает на землю. Один из псов набрасывается и впивается зубами в ее ногу.

– Айшат! Помоги, Таир! – кричит Басир, резко развернувшись.

Беру в руки огромный валун и бросаю в пса. Он отпускает ногу Айшат и, повизгивая, убегает прочь. Скулит и лижет лапу, а потом, словно позабыв о боли, возвращается к погоне. Мы не спасемся… Я понимаю это так же ясно, как то, что поле бескрайнее, а собаки голодные… Надрессированные на убийство жестокие псы, которым дали приказ.

Катя громко дышит, помогая бежать раненной Айшат. Басир бежит позади женщин, бросая в собак камни. Под нашими ногами хрустят грязный плотный снег, мерзлая трава и мелкая галька. Если мне не изменяет память, через сто метров будет горная дорога, ведущая к реке. Может, нам повезет и мимо кто-то будет проезжать?

– Осталось сто метров! – задыхаясь от бега, произношу я. Поднимаю камни одеревеневшими от холода пальцами и бросаю в собак. Они будто не убиваемые… Отряхиваются от ударов, скулят, но продолжают бежать. – За бугром дорога. По ней же часто ездят машины, Басир?

– Часто, сынок. Ох… Ох… Я устал, Таир. Может, пусть они меня…

– Не смей. Мы спасемся.

– За бугром старинное кладбище, Таир. Ты просто забыл… На нем похоронен Муса. И все остальные. И наши сыновья. Я не знал, что у Мадины был сын, Таир. Клянусь Аллахом, не знал…

– Не время говорить об этом, Басир, – поднимаю камень и бросаю в пса. Двое оторвались – устали от погони и убежали домой, поджав хвосты. – Потом…

Помогаю женщинам перейти через ров на другую сторону поля, слыша, как тишину пронзает рокот двигателя.

Катя цепляется за мое плечо и шагает через овраг.

– Ох, Таир… Я не могу больше… Я…

Ее голос надламывается, в глаза закрадывается ужас. Что она увидела? Смерть?

– Она… Она…

Подбородок Кати мелко дрожит, под глазами наливаются тени, щеки бледнеют.

– Держись, переступай, – говорю твердо, стараясь не смотреть назад.

Катя перепрыгивает через овраг, обессиленно приваливаясь к моему боку. Я оборачиваюсь, наконец, увидев то, что ее так напугало…

Марина, собственной персоной. Я даже рот раскрыть не успеваю… Звенящий от холода воздух пронзает выстрел. Уши закладывает, колени трясутся от усталости и долгого бега, по спине льется пот, в глазах рябит от пережитого потрясения…

Накрываю Катю своим телом, не понимая, что произошло. Мы живы… Кажется.

Краем глаза замечаю лежащий на снегу окровавленный труп бойцовской собаки. Неуверенно поднимаю голову, а затем и встаю.

– Теперь он вас не съест, – спокойно произносит Марина, опуская ружье. – Салим так предсказуем. Смешно…

На ней камуфляжная куртка с чужого плеча и кирзовые сапоги. На голове вязаная черная шапка. Лишь сейчас замечаю, как она непохожа на русскую женщину. На Марину, Олю и многих других, кем она могла притвориться…

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю, неотрывно наблюдая за ее движениями. Мне надо успеть спасти Катю, если Марина надумает стрелять в нас…

– Поехала за вами, Абу-Таир. Или Данил. Как тебе больше нравится?

– Не задумывался. Называй как хочешь. Что тебе нужно, Марина?

– А тебе Салим не рассказал? Ты убил моего любимого мужчину и маленького сынишку, ты…