Там, где ты

Все сидят полукругом. Патрик единственный поднимается со своего места. Он протягивает мне согнутую руку. Рука качается, и мне приходится схватить её и удерживать, чтобы ударить в знак приветствия кулаком о кулак.

— Привет, Патрик! Как дела, чувак?

— Ба-а!

— Ага. Я вернулся. Ты практиковался? — достаю из велюрового футляра свою блокфлейту.

— Да-да, — слова вылетают изо рта в ритме взрывного стаккато.

Патрик быстро опускается на своё место, а я присаживаюсь на корточки перед Софи. Её глаза смотрят на что-то у меня за спиной.

— Привет, красавица! Я потебе скучал.

Софи не отвечает, но я знаю, что она меня слышит.

Мисс Момин убеждает её посмотреть на меня и сказать: «Привет, Роберт». После длительных уговоров голова Софи наконец резко поворачивается в мою сторону, немного покачиваясь, как у китайского болванчика. Софи ненадолго фиксирует на мне взгляд и говорит что-то, что отдалённо напоминает: «Привет, Роберт».

Я шлёпаю её по коленке и, не поднимаясь, перебираюсь к соседнему стулу. Джо-Джо. Он хнычет.

— Привет, Джо-Джо! Ты готов играть?

Он делает глубокий-глубокий вдох и с дрожью выдыхает. Джо-Джот вот-вот расплачется, и я отступаю.

Ставлю свой стул поближе к ним и смотрю на мисс Момин, которая сгибает пальчики Софи вокруг блокфлейты в нужном положении.

— Так над чем вы, ребята, работали?

Мисс Момин улыбается, её лицо рядом с головой Софи:

— «У Мэри был барашек».

— Отличная песня! — говорю я группе.

Ещё в декабре мисс Момин объяснила мне, что дети плохо воспринимают перемены. Этот урок я хорошо выучил, когда попробовал сыграть с ними «ДжинглБеллз». Им нравится знакомое. Им нравится повторение. И каждый раз во время их игры, кажется, что эта самая прекрасная вещь, которую они когда-либо делали, как будто в первый раз.

— Хорошо, а теперь возьмите мундштук в рот.

После нескольких попыток Патрик справляется самостоятельно, двум остальным помогаю я и мисс Момин. И когда все готовы, мы начинаем играть.

Можно подумать, что после многих месяцев исполнения одной и то же песни меня должно от неё тошнить, но каждый раз, когда мы заканчиваем играть, видя выражения триумфа на их лицах, я склоняю перед ними голову в знак уважения и благодарю за опыт. Я скучал по этим детям.

В конце занятия приходят родители. Помогаю детям положить блокфлейты в футляры с их именами, потом ставлю их в стопку на стол мисс Момин, чтобы позже убрать.

Это первая наша встреча с родителями после смерти моего отца, поэтому в течение нескольких минут мне приходится принимать соболезнования и обещать, что я немедленно обращусь, если будет такая необходимость.

— У тебя так хорошо с ними получается, — говорит мисс Момин, когда я помогаю ей расставлять стулья за обеденным столом. — Как ты?

Мисс Момин очень красива. У неё огромные карие глаза и длинные тёмные волосы. Если бы мне нравились девушки, то, думаю, мне было бы сложно оставаться с ней наедине в одной комнате, как сейчас.

— Я в порядке, — отвечаю.

— До конца твоих общественных работ осталось всего два занятия. Если честно, даже не представляю, что мы будем делать без тебя.

Глава

 

31

Эндрю

Нет, ну это меня просто бесит.

На следующей неделе я задерживаюсь после уроков, снова

, на три часа, бесплатно, в незапланированный день для того, чтобы дополнительно позаниматься с язвительным маленьким засранцем, который на прошлой неделе в течение часа морочил мне голову. Майе пришлось перенести занятие со своей группой на час позже, чтобы успеть забрать Кики из «Деревни мисс Смит» и отвести её к врачу, хотя это, собственно, должен был сделать я. А этого маленького засранца всё ещё нет. Он ничего не говорил в классе. Он не заходил после уроков. Он не прислал никаких сообщений на мою почту.

Он просто не пришёл.

В 16:40 я ухожу. И чтобы прикрыть свою задницу на случай, если он всё-таки появится, оставляю записку на двери.

По возвращению дом меня встречает тишиной. С тех пор, как я переехал сюда, я ещё ни разу не был один. Не спешу, как обычно, включать новости по телевизору. Просто хочу побыть в тишине и расслабиться, или же, клянусь Богом, словлю живую курицу голыми руками и оторву ей башку.

Поэтому стук в дверь не вызывает у меня особого восторга. Надеюсь, что мне не придётся любезничать с родителями или же сидеть с детьми до прихода Майи.

Приклеиваю на лицо вежливую улыбку и открываю дверь.

— Простите, я... — с нижней ступеньки на меня смотрит Роберт, и мои колени начинают подгибаться. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает он.

На какое-то мгновение приходит мысль, что он следил за мной, но я отметаю её, видя, что Роберт удивлён не меньше моего.

— Я как раз собирался задать тебе тот же вопрос, — говорю я с бешено колотящимся сердцем в груди.

— Я занимаюсь туткаждую средус детьми, с мисс Момин.

Нет. Нет! Только не это! Майя говорила о своей группе, но никогда не упоминала имён. А если и упоминала, то я их просто не запомнил. Не могу поверить. Роберт, мой Роберт приходил сюда в течение нескольких месяцев? И теперь он здесь, и я здесь, и мне так много нужно ему сказать. Но выдаю единственное, на что сейчас способен.