Там, откуда ушли реки

Гамалокопр — самый крупный из наших навозников. В полете он расправляет огромные крылья и гудит как детская заводная машина

К вечеру, когда мы уже лежали в спальных мешках, к нашей палатке подошла лошадь. Побродила вокруг нашего бивака и отправилась дальше, пощипывая на ходу зелень. А ночью наша собака беспокоилась и ворчала.

Утром совсем близко от палатки я увидел большой ком свежевыброшенной земли. Уж не этого ли неизвестного землекопа чуяла ночью собака? Придется взяться за лопату.

Холмик земли, оказывается, вырос на месте навоза, оставленного лошадью. Под ним открылась большая нора. Она привела в просторную залу диаметром около 15 сантиметов. Из нее пошел ход отвесно вниз, и, наконец, перед нами большая круглая пещера и в ней тщательно окатанный, диаметром в 20 сантиметров, шар свежего конского навоза.

Шар слегка вздрагивает, кто-то под ним шевелится. Придется вынуть его из убежища. Но едва я к нему прикасаюсь, как кто-то громко, по-змеиному зашипел и наверх выполз большой навозник гамалокопр, насторожил свои чуткие пластинчатые усики, шевельнул головой-лопатой и уставился на нас, будто негодующе спросил: «Что вам тут нужно!»

Навозники гамалокопры — обычные обитатели пустыни. У них изумительное обоняние. Свежий навоз они чуют на громадном расстоянии. Наш гамалокопр изрядно потрудился. Его шар весил около двух килограммов… И заготовил он его для своей детки.

Жалко навозного труженика. Придется присыпать его убежище и оставить жука в покое.

К вечеру перед нами гряда больших и голых барханов. Здесь настоящее царство пустыни, и поверхность песка испещрена аккуратными валиками ряби. Песчаная гряда тянется с запада на восток далеко. За ней еще более ровная и светлая поверхность. Видимо, в этом месте был недавно берег озера.

Пески занимают громадные площади. От Каспийского моря до Тянь-Шаня всюду тянутся песчаные пустыни. Пески условно разделяют на грядовые, барханные и бугристые. Их направление зависит от господствующих ветров. Бугристые пески представляют собой округлые холмы, образующиеся вокруг кустарников, которые их задерживают. Барханные пески навеяны ветром, не закреплены растениями. Форма их различная. Наши пески походят на барханные и на грядовые, а кое-где и на бугристые. Они очень могучие. Под такими песками археологи находили засыпанные старинные поселения и даже города. Под мощным слоем песка они прекрасно сохраняются от разрушающего действия дождей, жары, холода и ветра и от любопытного взора человека.

Такие пески со временем заселяют растения, но их развевает во время засухи. Домашних животных здесь нет, а вот песчанок немало.

Всюду в понижениях я вижу городки этих вездесущих жителей пустыни.

Особенно сильно пострадал от песчанок один большой бархан. Все растения на нем объедены. Теперь бархан отправился путешествовать по пустыне, и выходит так, что отправили его в путь песчанки.

Песчанка — оседлое животное, живет колониями на одном месте. Ее численность сильно зависит от хищников — лисиц, волков, хорьков. Ныне хищников стало мало. Теперь песчанка благоденствует, но получается так, что ее оседлый образ жизни становится вредным для нее же: грызун выедает вокруг колонии растительность, начинает голодать. Среди грызунов, особенно в годы засухи, вспыхивают эпидемии. Все крупные травоядные дикие животные — кочевники. Они, как правило, не приносят вреда пустыне и, когда растительность ее беднеет, перекочевывают в другие места. Таким же рациональным, установившимся испокон веков было и кочевое животноводство.

Кое-где песок засыпал саксаул и тамариск, и верхушки этих растений борются за жизнь, выглядывают над поверхностью. Местами же ветер выдул песок, обнажив длинные корни деревьев. На поверхности барханов валяются сухие стволы саксаула — те, кого победил ветер, выдув из-под корней песок.

Я брожу по барханам, разглядываю следы ящериц, насекомых.

Неожиданно спохватился — исчезла собака и, сколько я ее ни зову, не появляется. На душе тревожно, мысли одна страшней другой идут вереницей: не задушил ли ее хитрый, притаившийся волк. Что сейчас с ним, моим другом маленьким! Что-то произошло. Не мог он так долго не отзываться на зов, всегда в таких случаях бросает свои дела и спешит ко мне. Бегаю по барханам в разные стороны. Далеко не ухожу, не знаю, в какую сторону исчез пес. Отчаяние растет. И вдруг едва уловимый и слабый лай. Почудилось? Нет, лай был явственный. Продолжаю звать. Лай повторяется будто громче, ближе. Наконец из-под основания крутого бархана показывается собака, но не белая, а темно-серая и, едва взглянув на меня, вновь исчезает. Вот в чем дело! Там нора. Из нее слышу злобный лай своего друга. Нора, конечно, принадлежит барсуку. Рядом — его характерная уборная. Норы этого зверя бывают обширными, с лабиринтами и слепыми отнорками. Случается, в таком отнорке хозяин закупоривает собаку плотной земляной пробкой. Смелый охотник теряет ориентацию, гибнет от удушья.