Тамбовский волк

— Очень хорошо! — кивнул Дьяконов. — Я даю вам в помощь товарищ Марту Кондулайнен. Вы обязаны, товарищи женщины, исполнить поручение партии и обыскать опасную преступницу, стрелявшую в товарища Ленина. Оружие у вас есть?

— У меня револьвер, — ответила Лёгонькая.

— Тогда вперёд! И обыскивайте тщательней, но будьте бдительны. Она может быть опасной.

Девушки внутренне напряглись. Они понимали, что значит для них этот приказ.

Они вошли в комнату, где уже сидела Каплан в красном кресле, стоявшем у письменного стола.

— Раздевайтесь! — приказала Лёгонькая.

Каплан послушно встала и начала расстёгивать кофту.

Сама Лёгонькая стала у двери, держа наготове револьвер. Две другие девушки подошли к задержанной и помогли ей раздеться. Обыскивали очень тщательно. Все вещи просматривались до малейших подробностей: рубцы и швы просматривались на свет, каждую складку разглаживали. Из ботинок вынули стельки и подкладки, подшивку вывернули наизнанку. Волосы были расчёсаны. Просмотрели даже голое тело: между ног, под мышками. Однако ничего найти не удалось. Всё, как и при первом обыске: в чемоданчике у Каплан находились — браунинг, записная книжка с вырванными листами, папиросы, железнодорожный билет, иголки, булавки, шпильки и всякая мелочь.

— Одевайтесь! — скомандовала Лёгонькая.

Девушки и тут стали помогать ей, подавая вещи. После этого Лёгонькая открыла дверь и позвала:

— Караул!

Вошли вооружённые часовые, после чего девушки покинули комнату и пошли составлять протокол.

Пока Каплан обыскивали, в военкомат прибыл практически в полном составе президиум Всероссийской чрезвычайной комиссии во главе с заместителем председателя Яковом Христофоровичем Петерсом. Закончив все формальности с обысками и протоколами, Петерс приказал доставить Каплан под конвоем в серое здание ВЧК на Лубянке, где до революции размещалось Российское страховое общество. Дзержинский поручил Петерсу лично вести дело о покушении на Ленина.

Как ни странно, у Каплан к Петерсу сразу возникла симпатия. И если она на первом допросе была всё-таки замкнутой и малословной, даже отказалась подписать протокол допроса, то на последующих она разговорилась и немало рассказала о себе этому чекисту.

30 августа 1918 года в 23 часа 50 минут Фанни Каплан ввели в кабинет Петерса. Помимо хозяина кабинета, там находились ещё Дьяконов, Яков Свердлов, Председатель ВЦИК, Варлаам Аванесов, член Президиума и секретарь ВЦИК, а также народный комиссар юстиции Дмитрий Иванович Курский. Каплан была похожа на затравленную волчицу — встрёпанная, бледная, в чёрной кофточке, наспех заправленной в чёрную же юбку. Войдя, она прислонилась к стене и чуть приподняла одну ногу. Заметив это, Петерс удивлённо спросил:

— Почему она стоит на одной ноге?

— Тут нашли кое-что, прятала в ботинке, — ответил Дьяконов.

Петерс молча кивнул и посмотрел на Курского, который дочитывал предыдущие протоколы допросов. Он должен был проводить допрос. Четверо мужчин поднялись и вышли из кабинета, оставив наркомюста один на один с арестованной. Курский допрашивал Каплан до двух часов ночи, но не добился ничего, кроме собственно признания в покушении на Ленина. Даже протокол она отказалась подписать.

— Приехала я на митинг часов в восемь. Кто мне дал револьвер, не скажу. У меня никакого железнодорожного билета не было. В Томилине я не была. У меня никакого билета профессионального союза не было. Давно уже не служу. Откуда у меня деньги я отвечать не буду. Я уже сказала, что фамилия моя Каплан одиннадцать лет. До этого я была Ройдман. Стреляла я по убеждению. Стреляла в Ленина я потому, что считала его предателем революции, и дальнейшее его существование подрывало веру в социализм. В чём это подрывание веры в социализм заключалось объяснить не хочу. Я не была знакома с теми женщинами, которые говорили с Лениным. Я подтверждаю, что я говорила, что я приехала из Крыма. Связан ли мой социализм со Скоропадским, я отвечать не буду. Я никакой женщине не говорила, что "для нас неудача". Я не слышала ничего про организацию террористов, связанную с Савинковым. Говорить об этом не хочу. Есть ли у меня знакомые среди арестованных Чрезвычайной комиссией, не знаю. При мне никого из знакомых в Крыму не погибло. К теперешней власти на Украине отношусь отрицательно. Как отношусь к самарской и архангельской власти, не хочу отвечать.

— Сумасшедшая какая-то. Или экзальтированная, — произнёс Аванесов, ознакомившись с протоколом допроса.

— Ну что ж, пойду продолжать начатое товарищем Курским, — поднялся Петерс и направился в свой кабинет.

Всю эту ночь Каплан допрашивали следователи, сменяя друг друга.

34

31 первого августа вечером к Петерсу заглянул Яков Михайлович Свердлов. Поинтересовался, как идёт следствие.

— Не всё так просто, как думалось.

— Яков Христофорович, нам некогда рассусоливать. Утром необходимо дать официальное сообщение в "Известия ВЦИК".

— И что я напишу, Яков Михайлович?

— Напиши коротко: стрелявшая — правая эсерка черновской группы, установлена её связь с самарской организацией, готовившей покушение, принадлежит к группе заговорщиков.