Тамбовский волк

Не меньше был разгневан и лидер меньшевиков Юлий Цедербаум-Мартов:

— Слова министра-председателя, позволившего себе говорить о движении черни, когда речь идёт о движении значительной части пролетариата, хотя бы и направленном к ошибочным целям, являются словами вызова гражданской войны.

Меньшевик Фёдор Дан, заменявший в те дни уехавшего в отпуск на родину, в Грузию, председателя ЦИК первого созыва Чхеидзе, восклицал:

— Для того, чтобы справиться с восстанием, надо выбить почву из-под ног большевизма. Необходимо ясное выступление и правительства, и Совета республики, выступление, в котором народ видел бы, что его законные интересы защищаются именно этим правительством и Советом республики, а не большевиками...

В результате бурной, но короткой дискуссии была принята Резолюция "Формулы перехода к очередным делам":

1. Совет республики осуждает большевиков за подготовляемое вооружённое выступление, имеющее целью захват власти...

2. Совет Республики требует от Временного правительства осуществления мер, которые могут предотвратить восстание: немедленное издание декрета о передаче земли в ведение земельных комитетов; обращение к союзникам с предложением провозгласить условия мира и начать мирные переговоры...

3. Совет республики предлагает создать Комитет общественного спасения, который в контакте с Временным правительством должен бороться против возмущения народа..."

— Это вызов Временному правительству, — ознакомившись с Резолюцией, возмутился Керенский. — После такой резолюции правительство завтра же подаст в отставку.

— Мы всё же просим вас довести текст резолюции до членов Временного правительства, — спокойно ответствовал Дан. — Мы осведомлены гораздо лучше вас, и вы преувеличиваете события под влиянием сообщений вашего реакционного штаба. Эта неприятная для самолюбия правительства резолюция большинства Совета республики чрезвычайно полезна и существенна для перелома настроения в массах и её эффект уже сказывается, и отныне влияние большевистской пропаганды будет быстро падать.

Однако пока Дан подобным образом витал в небесах, на грешной земле России вооружённые отряды Красной гвардии занимали одно за другим правительственные здания.

— Большевики уже вступили с нами в переговоры, — продолжал Дан, — и изъявили готовность подчиниться воле большинства Советов и мы завтра же предпримем все меры, чтобы потушить восстание, вспыхнувшее помимо нашего желания и без нашей санкции.

— Все предпринимаемые вами меры к подавлению восстания только раздражают массы и вообще вы своим вмешательством только мешаете представителям большинства Советов успешно вести переговоры с большевиками о ликвидации восстания, — поддержал Дана Гоц.

А тем временем в Смольном продолжал руководить Троцкий. Ленину было запрещено выходить из квартиры Маргариты Васильевны Фофановой на Сердобольской улице, где он скрывался во избежание ареста и других возможных неприятностей. Связь с Лениным по постановлению ЦК имели право осуществлять только три человека — сама хозяйка квартиры, Надежда Крупская и финский большевик Эйно Рахья, на квартире которого в Финляндии одно время скрывался Ленин. Для Ленина — это время томительного ожидания было невыносимым. Для Троцкого — периодом его ораторского и организаторского триумфа. Он уже рассуждал о международной политике будущего советского правительства:

— Первым нашим актом будет призыв к немедленному перемирию на всех фронтах и к конференции всех народов для обсуждения демократических условий мира. Степень демократичности мирного договора будет зависеть от степени революционной поддержки, которую мы встретим в Европе; если мы создадим здесь правительство Советов, это будет мощным фактором в пользу немедленного мира во всей Европе, ибо правительство обратится с предложением перемирия прямо и непосредственно ко всем народам через головы правительств. В момент заключения мира русская революция всеми силами будет настаивать на принципе "без аннексий и контрибуций, на основе свободного самоопределения народов" и на создании Европейской федеративной республики...