Тамерлан. Эпоха. Личность. Деяния

Как ни хотелось его величеству, чтобы они находились при нем неотлучно, чтобы не расставаться ему со светом своих очей и с плодом сердца, но он подумал, что не дай бог, если жара Индостана дурно повлияет на благословенное здоровье Улугбека. Если разлука с тем дорогим его сердцу принцем создавала затруднительное положение для его величества, тем не менее высшие побуждения религиозного порядка его величества явились причиною того, что он предпочел разлуку с этим любимым ребенком. Правда, любовь, составляющая потребность человеческой природы, не давала разрешения хотя бы на один час разлучиться с принцем, но поскольку его величеству, счастливому монарху, свойственны избранные постановления и одобряемый законом образ действий, то религиозные соображения одержали верх над чувствами любви к Улугбеку. Страсть же к войне с неверными, гебрами и тиранами крепко вцепилась в подол августейшей энергии. Как бы сам принц тварей мира Улугбек-бахадур внешне ни был далек от всегдашнего присутствия при хаканском дворе и от ковра монаршего благоволения, всё же он всем своим существом, всем сердцем и душою всегда присутствовал на пространстве высочайшего двора, подобно тому, как солнце небес пророческой миссии и луна неба величия, глава послов и пророков, Мухаммад-избранник, - да благословит его Аллах и да приветствует! - когда в некоторых ведшихся им священных войнах его сподвижники - да будет над всеми ними благоволение Аллаха! - по необходимости не принимали в них участия и лишались общения с пророком и служения ему; говаривал: «Ни на одной остановке, ни в одной долине не случалось перехода без того, чтобы они не были в общении с нами и в созерцании нас, иначе говоря, перед нашими духовными очами они были неотделимы от безотлучного при нас пребывания». Сказал посол Аллаха: «да благословит его Аллах и да приветствует!» - «Поистине Аллах не смотрит на образ ваш и дела ваши, но он взирает на сердца ваши и на ваши намерения». Художник предвечности, - да будет он могущественным и великим! - создав всякий цвет, заключил в него определенное значение, кроме которого обширный ум ничего другого не признает. Извечный мастер, выводя из-за завесы потустороннего мира на равнины всеобщего обнаружения каждый образ, заключает в него определенное качество, которое святой дух, кроме него, другому не отвешивает.

Его хаканское величество также на всех станциях и переходах хранил в памяти дорогой образ своего внука и уделял воображаемому созерцанию его потаенный уголок в своем сердце.

Словом, мирозавоевательная мысль его величества приняла решение отправиться «священною войною» на неверных и приложить всяческие усилия, чтобы устранить тиранию и злоумышления разбойных элементов и даровать мусульманам освобождение от всего этого, чтобы купцы и все приходящие и уходящие могли посещать эти страны в полнойбезопасности, а мусульманеСоспокойною душою могли бы жить под покровительством справедливости и хорошего обращения.

Государь рода человеческого, султан султанов мира, наиболее достойный из царей суши и океана, есть Гийас ал-Хакк ва-д-Дин султан Махмуд-хан, высота происхождения и величие дома которого возвышаются над эфировым сводом, над вершиною солнца и блестящего месяца, превосходство военных достоинств которого признает его хаканское величество. Исходя из нужд миродержавия, его величество всячески заботится об укреплении его могущества на престоле государства и во всякой стране ислама, которая оказалась захваченной его величеством, он хутбу и монеты украшает его августейшим именем и титулами, так что молва о благородстве сего потомка великого рода Чингисхана охватила весь мир, а упоминание о его правлении, о его достоинстве, как венценосца, и о его царственном господстве с быстротою ветра распространилось по разным странам мира, будучи написано пером Меркурия на страницах Солнца и Луны. Этот славный султан Махмуд-хан соизволил отправиться из вышеназванной остановки из Кабула; с ним выехали сопровождавшие его на правах служения ему именитые принцы и великие эмиры, кои суть свет очей святых, огонь, прожигающий вражескую грудь, и крепкая мышца царства и нации, вроде принцев Султан Хусайн-бахадура, Рустам-бахадура и Джахашнах-баха-дура, Гийасаддин «тархана», Хамза Тугайбуга «барласа», эмира Шайх Арслана, Сунджик-бахадура и прочих эмиров.