После того, как вопрос был улажен, марш на восток возобновился. Все неурядицы внутри императорской семьи были стерты из памяти жестокими бурями, которые бушевали в степи. Чтобы защитить своих людей от стихий, Тимур обеспечил их толстыми халатами и теплыми шатрами, но все равно холод мучил их непрерывно. День за днем они проводили в седлах, старясь сохранить тепло, обнимая своих лошадей, точно любимых, хотя на самом деле пытались забрать хоть капельку тепла у лошадиного тела. К ночи, когда тeмпepaтypa понижалась еще больше и звезды начинали сверкать, как колючие иголки, воины заматывались в шерстяные одеяла, собирались вокруг маленьких костерков, которые быстро пожирали те скудные запасы топлива, которые удавалось найти.
Когда армия подошла к Сырдарье, то выяснилось, что река замерзла, как и все остальные реки, через которые они уже переправились. Это давало некоторое преимущество, так как не требовались трудные поиски брода и всяческие обходы, но зато возникала проблема с питьевой водой. Людям приходилось пробивать лед толщиной пять или шесть футов, чтобы добраться до воды, рассказывает Язди. Их пальцы были скрючены от холода, когда они разгребали снег в поисках топлива. Они уже не чувствовали боли в отмороженных конечностях.
Армия упорно двигалась вперед сквозь метели. Арабшах пишет, что Тимур был очень упрям и отказывался прятать лицо даже от безжалостных укусов бурана. «Но зима взяла верх над ним, обойдя с флангов. Ветры били и хлестали его армию вдоль и поперек, принося с собой жуткий холод… Зима кружила вокруг них яростными штормами, и обрушивала на них секущие вихри града, и стенала над ними своими бурями, и бросала на них всю мощь холодных ураганов». Это была его личная схватка, говорит Арабшах. Тимур был полон решимости выиграть ее, а потому не обращал внимания на страдания своих воинов и не приказал остановиться. Потери были огромными. Согласно сведениям сирийского историка знатные и простые воины страдали одинаково. Но, несмотря ни на что, Тимур и его орды двигались к Пекину. Арабшах пишет, что зима была безжалостной.
«Запомните мои предупреждения, и даже с помощью Аллаха от смертного холода не защитит ни куча угля, ни огонь, пылающий в жаровне!» Затем он опрокинул на него свои запасы снега, который мог расколоть железный панцирь и разъединить железные кольца, и послал на него и его армию с морозного неба горы града, а следом за ними неслись тайфуны режущих ветров, которые забивали уши и уголки глаз и заколачивали градины в ноздри, возвращая дыхание обратно в легкие ударами жестокого ветра. Все, чего он касался, делалось гнилым и изломанным. И со всех сторон был снег, который падал сверху, и весь мир превратился в равнину последнего суда или море, которое бог выковал из серебра. Когда солнце поднималось и сверкал снег, картина была просто чудесной: сверкающее голубизной небо, хрустальная земля и воздух между ними, наполненный золотыми искорками».
Зима была настолько суровой, что солнце дрожало от холода. Если человек плевал, его слюна падала на землю ледышкой. Когда он дышал, дыхание замерзало на бороде и усах.
В середине января армия подошла к Отрару в Казахстане. Здесь Тимур и самые старшие амиры расположились во дворце амира Бирди-Бега, местного правителя. Вперед были посланы разведчики, чтобы выяснить, может ли армия двигаться дальше в таких жутких условиях. Они вернулись, печально качая головами, по их сообщениям повсюду лежит снег слоем толщиной в два копья. Лошади, верблюды и повозки не сумеют пробиться через наносы. Как раз в это время прибыло посольство от свергнутого Тохтамыша. После поражения от Тимура в 1395 году он скитался по кипчакской степи словно бродяга, утверждает Язди. Несмотря на все прошлые стычки, Тимур принял послов очень вежливо. Послание Тохтамыша было очень противоречивым. Он признавал, что полностью заслужил несчастья, которые обрушились на него, писал Тохтамыш. Теперь у него не остается иного выбора, кроме как припасть к ногам императора, умоляя о прощении. Он обещает служить Тимуру, как только сумеет. В ответ повелитель татар написал, что после возвращения из Китая он восстановит Тохтамыша на троне.