Тамплиеры. Рождение и гибель великого ордена

Этот краткий допрос описал продолжатель хроники аббатства Сен-Дени, монах Гийом из Нанжи. Все четверо подтвердили свои признания. Им отпустили грехи, но они должны были понести суровое наказание. «Их приговорили к пожизненному строгому заключению», – записал хронист[680].

Для Жака де Моле, который провел в тюрьме уже шесть с половиной лет, это оказалось слишком. На одном из допросов, проводившихся папскими посланниками, он вспоминал, как в молодости прибыл на Святую землю сражаться с сарацинами и как его раздражал тогда магистр Гийом де Боже, желавший единственно сохранения мира. Жак был тогда разочарован, но на этом разочарования не закончились. Все его служение стало чередой разочарований, а затем на его долю выпало это испытание, когда он вынужден был признаться в деяниях, опозоривших его имя, лишивших его надежды на спасение души и разрушивших орден, которому он посвятил свою жизнь. Теперь же ему сообщили, что свои дни он будет доживать в одиночестве в каменном мешке и умрет лжесвидетелем.

К изумлению всех присутствовавших он решил высказаться. Когда один из кардиналов объявлял о решении толпе, Жак прервал его и заявил о своей невиновности. Жоффруа де Шарни сделал то же и сказал, что они осуждены несправедливо. Оба они обрушились с обвинениями на кардинала и архиепископа Санского и «с упорством отказывались от всего, в чем исповедались»[681].

При этом Гуго де Пейро и Жоффруа де Гонвиль хранили молчание. Каждый человек, находившийся там, понимал, что происходит. Молчание означало тюремное заключение. А отказ от прежних признаний – сожжение на костре. Толпа стояла ошеломленная. Тщательно срежиссированный спектакль принял неожиданный и нежелательный оборот. Жак де Моле продолжал твердить о своей невиновности, но, наконец, сержант, стоявший рядом, шагнул вперед, «и ударил [магистра] по губам, чтобы тот не мог говорить дальше, после чего его оттащили за волосы в часовню»[682]

.

Жоффруа де Шарни увели следом за Жаком де Моле. Разбирательство хотели отложить до следующего дня, но весть о произошедшем близ Нотр-Дама быстро распространялась по городу и через несколько часов достигла Филиппа IV. Его терпение истощилось. «Он поговорил со своими советниками, – написал хронист, – и, не сообщая об этом духовенству, принял благоразумное решение отправить двух тамплиеров в огонь»[683].

Вечером 18 марта великого магистра и командора Нормандии перевезли на лодке на маленький остров, называвшийся Еврейским и находившийся близ сада королевского дворца. Там уже были сложены два костра.

«Тамплиер из Тира» слышал рассказ очевидца-торговца, который был в то время в Париже и видел, что произошло на острове. «Магистр попросил позволить ему помолиться и вознес свои молитвы к Богу, – писал он. – Затем его привязали к столбу»[684].

Другой французский хронист описал в стихотворной форме последние минуты двух тамплиеров и ту сцену, когда Жак де Моле, не дрожа и не выказывая ни малейших признаков страха, разделся до рубашки. Когда его привязали к столбу, он попросил разрешить ему помолиться. После молитвы магистр произнес: «Бог знает, кто не прав и согрешил. Несчастье скоро постигнет тех, кто несправедливо осудил нас: Господь отомстит за нашу смерть». И затем он сказал, что готов. Огонь вспыхнул, дерево затрещало, и вскоре Жак де Моле был мертв. «Смерть так спокойно забрала его, – писал поэт, – что все удивились»[685]

. Все, что осталось от последнего магистра Ордена бедных рыцарей Храма, – это проклятье, которое он произнес перед гибелью.

* * *

Гуго де Пейро и Жоффруа де Гонвиль умерли в заточении много лет спустя. Жоффруа де Шарни был также сожжен 18 марта, и по разным свидетельствам, кости его и Жака де Моле либо собрали и сохранили как реликвию, либо сожгли, а пепел развеяли. Надежда магистра тамплиеров на то, что Господь отомстит за его смерть, оказалась не напрасной: два человека, которые сделали больше других для уничтожения тамплиеров, – король Франции Филипп IV и папа римский Климент V – не пережили Жака де Моле и на год. Климент никогда не отличался крепким здоровьем и в апреле скончался от хронической болезни пищеварительного тракта. Филиппа, которому было всего сорок шесть лет, хватил удар во время охоты. Он был похоронен рядом со своим святым предком Людовиком IX в Сен-Дени.