Танатонавты

Меня раздирали противоречия. Я не мог согласиться с тем, что больше никогда не увижу Амандину. Но опять класть людей в кому я не испытывал никакого желания. Идеи Рауля меня зачаровывали. Но я отказывался брать на свою совесть новые трупы. Я не хотел больше жить в вечном одиночестве. Сама мысль вернуться к своей постылой работе в больнице мне была противна. По крайней мере, Рауль прав в одном: может быть, этот проект страшен, но какая же это грандиозная авантюра, какое приключение!

Он ненормален и одержим самоубийством своего отца. Но вот Амандина, что могло вынудить и это создание сесть за весла сей галеры? Может, она тоже убеждена, что станет первопроходцем нового мира? У Рауля язык ведь хорошо подвешен.

Я поглощал белый портвейн стакан за стаканом, пока не опьянел. Потом я попробовал сам себя усыпить, читая романы. Опять я один в своей кровати и в довесок совесть отягощена смертью человека. Простынь была такой же ледяной, как и охлаждающая накидка танатонавта.

Следующим утром, когда я пил свое кофе со сливками в бистро, что на углу нашей улицы, я подумал, а что если смерть Марселлина была вызвана чрезмерным количеством хлорида калия? Это высокотоксичное вещество, надо бы уменьшить дозу.

По крайней мере, это как раз задача для анестезиолога.

Обычно мы пользуемся тремя классами анестетиков. Наркотики, морфины и кураре. По привычке я предпочитал наркотики. Но для «облегченной смерти», пожалуй, может лучше взять кураре?

Хм-м. Нет. Я продолжу с наркотиками.

Понемногу я уходил с головой в чисто технические проблемы. Мои профессиональные рефлексы срабатывали автоматически. В памяти всплывал университетский курс химии.

Хм-м. Может, мне следовало использовать «Пропофол»?, — сказал я сам себе. — Это новый наркотик, с улучшенными характеристиками. Как правило, пробуждение наступает через пять минут, это уже ясно доказано… Нет, «Пропофол», конечно же, плохо сочетается с хлоридом. Значит, придется все же остановиться на тиопентале. Да, но в каком количестве? Обычно считается, что надо пять миллиграмм на кило веса. Пять миллиграмм — минимальная доза, десять — максимальная. Я дал Марселлину 850 миллиграмм, а он весил 85 кило. Может, снизить дозу…

В 14 часов я позвонил Раулю. В 16 мы все заново встретились на нашем танатодроме Флери-Мерожи. Как и раньше, заключенные осыпали нас потоком оскорблений. Бесполезно было их убеждать, что Марселлин добровольно покончил с собой. По пути мы пересеклись с директором тюрьмы, который не только не сказал ни слова, но даже и не взглянул в нашу сторону.

Напротив, Хьюго приветствовал нас добродушно.

— Не беспокойтесь, доктор, мы туда доберемся!

Да ведь не о себе же я беспокоился, а о нем…

Я уменьшил дозы. 600 миллиграммов для Хьюго, который весил 80 кг. Должно хватить.

Рауль следил за малейшими моими манипуляциями. Подозреваю, что он хотел научиться все делать сам на случай, если я совсем откажусь с ним работать.

Амандина протянула Хьюго стакан свежей, прохладной воды.

— Последняя выпивка приговоренного? — иронически обронил тот.

— Нет, — ответила она совершенно серьезно.

Танатонавт лег на стоматологическое кресло. Мы приступили к формальностям: наложение датчиков, измерение пульса, температуры, а вот и накидка появилась.

— Готов?

— Готов.

— Готова! — добавила и Амандина, помахивая видеокамерой.

Хьюго пробормотал молитву. Потом он широко перекрестился и тут же начал отсчет, будто хотел как можно быстрее со всем этим покончить:

— Шесть, четыре, пять, три, два, один, пуск!

И состроив гримасу, словно проглотил горькую пилюлю, он нажал на выключатель.

54 — МИФОЛОГИЯ ЯПОНИИ