Танатонавты

Проблема в том, что я спрашивал себя, как на все это реагировать. Насчет привлечения особей противоположного пола я вечно был нулем без палочки. Нет, конечно, к тому времени я уже узнал с десяток женщин, но именно они затаскивали меня в постель, а не наоборот. И к тому же я не забывал, что Стефания была замужем, даже если она никогда и не говорила на эту тему.

Как ни странно, Рауль с Амандиной ничем не выражали свою идиллию. Они никогда не держались за руку, не обменивались воздушными поцелуями. Только некоторая безмятежность в их поведении показывала, что они на какое-то время обрели своего рода покой.

Стефания не делала никаких замечаний. Она даже продолжала заигрывающе посматривать на Рауля. Обычно счастливый мужчина распространяет вокруг себя некую ауру, которая на окружающих женщин действует еще более соблазнительно. Я же со своей постоянной агонией и вечным одиночеством мог их только от себя отталкивать.

Я остановился на своей работе, ушел в нее душой и телом. Для нашей танатонавтки я изобретал всевозможные сценарии экспериментов.

Чем больше я терял всякую надежду на любовь, тем больше я хотел добиться успеха со смертью. Кстати, мне то и дело снилась та женщина в белом атласном платье и с маской скелета, даже еще чаще, чем раньше. Возможно, я никогда не смогу раздеть Амандину, но у меня были все намерения лишить девственности Костлявую.

Смерть, я узнаю, что ты прячешь под своей маской!

Смерть, готовься открыть мне свой последний секрет!

Моим боевым копьем, кстати, была женщина: Стефания. Стефания, мой таран, который разнесет в щепки ворота черного замка.

Я еще усовершенствовал свои «ракетоносители» и пусковой трон, добавил новые измерительные датчики. Одновременно с этим я изучал карты чакр и акупунктурные меридианы. Вокруг человеческого силуэта я пытался выявить контур жизненной оболочки, о которой повествовали тибетские книги. Я сам был удивлен, когда эти мои исследования с энтузиазмом подхватили другие.

Я понемногу выяснял физиологические явления, связанные с медитацией. У меня всегда была склонность перевести мистическое в научный план. Согласно некоторым публикациям, головной мозг излучает волны, частота которых зависит от характера церебральной активности. Эти волны можно вывести на самый банальный электроэнцефалограф.

К примеру, если человек активно размышляет, его мозг излучает волны с частотой от тридцати до шестидесяти колебаний в секунду; это так называемые бета-волны. Чем выше степень бодрствования человека, чем больше степень его сосредоточенности, тем более частыми становятся колебания.

Если закрыть глаза, немедленно появляются волны более медленные, хотя зачастую их амплитуда выше. Они осциллируют в районе десяти-пятнадцати колебаний в секунду. Это называется альфа-ритм.

В состоянии сна без сновидений излучаются дельта-волны, от ноль целых пяти десятых до трех колебаний в секунду.

Это я все проверил на Стефании, моей «морской свинке». Я прикладывал к ее вискам, затылку и темени электроды, и во время старта регистрировалось излучение альфа-волн. Это означало, что вся поверхность ее мозга находилась в состоянии спокойного бодрствования.

Впрочем, использовать это открытие не удавалось. Факт наблюдения альфа-ритма Стефании свидетельствовал лишь о том, что она превосходно управляла своей медитацией.

В тот период наша группа, усиленная танатонавткой, делала замечательные успехи. Чтобы эффективней работать с нами, Стефания развелась со своим отдаленным супругом и обосновалась в Париже. Ей подыскали квартиру на четвертом этаже, по соседству со мной.

Каждое утро она стартовала из пентхауза, пользуясь лишь простой медитацией, чтобы издалека рассмотреть то место, куда она погрузится вечером путем такой же медитации, но уже с помощью небольшой химии. В окружении тропических растений, рядом с роялем, она была великолепна, вся такая аппетитная и сосредоточенная.

Я наблюдал за ее полетом на тот свет и затем вел с ней долгие разговоры, сидя за картой Запредельного Континента. Я стирал линии, добавлял новые контуры, раскрашивал зоны, играл со словами Терра инкогнита

, подстрекаемый желанием отбросить их как можно дальше.

За две недели Стефания совершила три вылазки за первую стену и вот так мы смогли закончить карту этого участка с определенной точностью, хотя было очевидно, что пузыри воспоминаний Стефании не универсальны и что в любом случае эта карта не могла еще служить в качестве руководства для других танатонавтов.

В ожидании конечных результатов мы с этого момента отказались от всякой помпы в прессе. Все равно после ужасающих откровений Жана Брессона, большинство танатодромов мира закрыли свои двери и нам не нужно было опасаться конкуренции.

— Шесть… пять… четыре… три… два… один. Пуск.

Сегодня у нас небольшой вечерний полет. Молодая итальянка покоилась на красном кресле, окантованном черным металлом. Длинные вьющиеся волосы волнами стекали на ее блузку. Она напоминала картину эпохи Возрождения. Тициан.

Я отхлебнул черного кофе. Полеты Стефании становились все длиннее и длиннее.