Танеев

Обосновавшись в Ессентуках на Кисловодском шоссе в глинобитном под черепицей доме казака Яицкого, он ретиво принялся за лечение: питье вод, ванны и моционы, подвергнув себя при этом крайне суровому молочному режиму. Вскоре, перекочевав из Пятигорска, к Танееву присоединился Александр Никитич Буховцев, преподаватель фортепьянной игры, мужчина средних лет, несколько суетливый по натуре, но дородством далеко превзошедший своего компаньона.

Буховцев по приезде немедля обзавелся верховой лошадью. Сергей Иванович последовал его примеру.

По описанию Танеева, Ессентуки в те времена скорее напоминали большое село, чем город. Впрочем, не ощущалось недостатка и в изысканной публике, и в нарядных туалетах.

Однако московские музыканты, неразлучные друг с другом и стяжавшие среди скучающей публики прозвище «двух толстяков», не искали встреч и светских развлечений. Не обошлось тут и без чудачества. В письме к Чайковскому от 8 июня Сергей Иванович заметил между прочим: «…Чтобы избежать лишних знакомств и не возбуждать в посетителях желания со мною знакомиться, я перестал носить дневные рубашки, а хожу в вышитых ночных…»

В жаркую пору дня квартиранты казака Яицкого отдавались увлекательному труду — совместно редактировали составленное Буховцевым «Руководство по употреблению педали при игре на фортепьяно». Но перед закатом солнца, как правило, выезжали на прогулку верхом.

Красочное, полное юмора описание одной из таких поездок дошло до нас в письме к Петру Ильичу от 28 июня.

«Его (Буховцева. — Н. Б.) лошадь называется Васька, — писал Сергей Иванович, — росту небольшого, довольно толстая и невероятно смирная… В Пятигорске на площади Александр Никитич, слезая с нее, упал, и тут она не пошевельнулась… Эти падения, благодаря мягкости его тела, кончались до сих пор совершенно благополучно…

Усаживание на лошадь представляет некоторые затруднения, хотя я и сажусь сравнительно с Буховцевым довольно свободно и без подставки, но все-таки во время прогулки избегаю слезать с лошади — из предосторожности…

Вчера мы ездили по другой дороге. Выехали из дома и, завернув в переулок, наткнулись на маленький ручеек. Ручеек этот такой ширины, что ребенок может через него перешагнуть, скорее это лужа…

…Я уверял, что переехать его очень легко, мой спутник говорил, что осторожность не мешает… Было место, где он находил, что переехать не опасно — близ забора, но, к несчастью, этому препятствовал сам забор, в который лошади пришлось бы при переезде упереться. Наконец, я показал пример неустрашимости, — переехал и Ал. Ник., предварительно поездив взад и вперед по берегу ручейка… решился последовать за мной.

(Как видите, мы обладаем различными качествами: я отличаюсь отвагой, решительностью, пренебрежением опасностями, он же, напротив того, предусмотрительностью, осторожностью, рассудительностью.)

Преодолев первую опасность, мы поехали дальше.