Танец богов

Хотя доктор Гудрон никогда не верил в чудеса, то, что случилось на его глазах, иначе чем чудом назвать было невозможно. За год, прошедший после ошеломляющего признания Александра Киракиса, в состоянии мадам Райан произошли разительные перемены. Тридцать пять лет она пребывала в ступоре, ни на что не реагируя, но вот теперь наметанному взгляду психиатра было очевидно: всякий раз, когда Александр приезжал навестить её, между ними не только устанавливался контакт, но они общались!

Нет, Элизабет по-прежнему не разговаривала, но доктор Гудрон был уверен, что теперь это только вопрос времени. Он даже ломал голову, не существует ли какого-то особого врожденного чутья, с помощью которого матери способны узнавать своих детей даже в самых исключительных и невероятных обстоятельствах.

Париж.

Не успели Александр и Мередит сойти с трапа личного реактивного самолета, как их оглушили крики из толпы репортеров и фотографов, которым не терпелось первыми увековечить прибавление в звездной династии Киракисов. Хотя младенцу было уже шесть месяцев, фотографии девочки ещё ни разу не попадали в печать. В журналистской среде ходили слухи, что после всех испытаний, выпавших на их долю за последние два года, Александр и Мередит опасались, что их дочурку могут похитить. Поговаривали также, что Мередит трудно перенесла беременность, будучи дважды на грани выкидыша; в первый раз трагедия едва не случилась после кровавого инцидента в загородном поместье Киракисов, в Саутгемптоне.

Спустившись, Александр обнял Мередит, державшую ребенка, за плечи. Из толпы репортеров доносились крики, просьбы улыбнуться в камеру, дать интервью или хотя бы ответить на несколько вопросов. Мередит посмотрела на своего мужа и улыбнулась.

— Ты не против? — спросила она.

— Ничуть, — улыбнулся в ответ Александр.

Они прошли к изгороди, за которой столпились репортеры. Мередит сняла с головы малютки чепец, и все увидели ангельское личико, поразительно напоминавшее Александра; у девочки были те же черные волосы и те же черные глазищи, что всегда были отличительным признаком её отца.

— Дамы и господа, — с гордостью заговорил Александр. — Позвольте представить вам нашу дочь, Алексис Элизабет Киракис.