Танец любви

Он снова сделал какое-то неуловимое движение, будто хотел дотронуться до нее. И снова остановился. И опять ее это почему-то взволновало. Хотя я и обладаю иммунитетом к любви, все же нет смысла играть с огнем, подумала Милли. Тем более что Рональд Бредли способен воспламенить воображение любой женщины.

Она чуть отодвинулась и тут же порозовела от смущения, поняв, что ее движение не осталось незамеченным. Должно быть, он считает ее полной идиоткой. Уж она-то знала, что, если бы в тот первый вечер сама не повесилась ему на шею, он бы и пальцем не дотронулся до нее. Впрочем, он сам достаточно ясно заявил ей об этом. Джуди говорила, что он встречается только с неотразимыми женщинами… Да, тощие рыжеволосые девицы вряд ли подходят для такой роли. Так что ей пора прекратить ходить вокруг него с таким видом, словно он вот-вот набросится на нее.

— В таком случае я проведу для тебя экскурсию по замку, — сказала Милли небрежно.

Они поднялись во все четыре башни, где располагались роскошные спальни с туалетами и ванными, предназначенные, как сказал Рональд, не иначе как для арабских шейхов. Побывали в библиотеке, кабинете и большой комнате для репетиций, спустились в погреба, сходили на конюшни, прогулялись по саду…

Это заняло все утро. Солнце стояло уже высоко, когда Рональд наконец объявил, что пора сделать перерыв.

— Не слишком темной ночью с компасом в руках я, пожалуй, найду здесь дорогу. — Он еще раз окинул взглядом замок и в насмешливом восхищении покачал головой. — Да, это уж точно, не самый уютный дом на побережье. У твоего отчима своеобразные представления об отдыхе.

Милли засмеялась.

— А это вовсе не место для отдыха. Пит приезжает сюда работать, да и других присылает с той же целью.

Рональд уселся на траве, среди покачивающихся на ветру маков. Обхватив согнутые колени, он подозрительно взглянул на нее.

— Как это?

Милли опустилась рядом, стараясь держаться от него на некотором расстоянии.

— Например, если кому-то нужно поработать в уединении. Или обрести покой после… несчастного случая, — задумчиво сказала она.

Рональд внимательно посмотрел на нее.

— Как в этой истории с тобой? Мне уже пора бы привыкнуть, что он все понимает с полуслова, подумала Милли.

— Возможно, — согласилась она.

— Так, значит, он нарочно прислал тебя сюда? — задумчиво произнес Рональд. — А не для того, чтобы подготовить замок к приезду гостей? Чтобы ты могла поиграть? На чем? На пианино?

Милли отрицательно покачала головой.

— Скорее всего, чтобы я написала что-нибудь новое, — непроизвольно вырвалось у нее.

Рональд рывком повернулся в ее сторону:

— Ты пишешь? — Выражение его лица стало угрожающим.

— Музыку, — поспешно уточнила она. — Я не журналист, так что тебе не стоит так беспокоиться.

Он облегченно рассмеялся.

— Да, если бы ты оказалась журналисткой, туго бы мне пришлось сейчас, не так ли?

— Кажется, ты очень обеспокоен этим. Милли почему-то была несколько раздосадована, что он больше не воспринимает ее как угрозу.

— Ты забываешь про свои глаза, — мягко произнес он, будто угадав ее мысли.

Милли решила промолчать. Она уже окончательно убедилась, что в разговоре с Рональдом Бредли надо избегать некоторых тем, если она не хочет снова начать откровенничать с ним.

— Так твой отчим считает, что тебе здесь следует писать музыку? — прервал ее мысли он. Милли закусила губу.

— Пожалуй, он единственный, кто так действительно считает, — наконец пробормотала она.

— Расскажи мне об этом поподробнее, — потребовал он, но в ответ она лишь помотала головой, так что ее длинные рыжие волосы разлетелись во все стороны.

— Знаешь, ты очень противоречивая натура.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты скорее сделаешь то, чего не хочешь, но никогда — то, чего в действительности желаешь.

Милли потребовалась целая минута, чтобы переварить эти слова.

— А ты с твоей проницательностью уже определил, чего именно я хочу? — наконец поинтересовалась она.

Он бросил на нее полный иронии взгляд.

— Я мог бы в достаточной степени точно предположить это.

Осознав, что он дразнит ее, она с вызовом поинтересовалась:

— И что же именно?

Его красивые губы раздвинулись в усмешке.

— Ты была готова сама сесть за руль этого неповоротливого чудовища, долго сопротивлялась и только потом, презирая себя, сделала то, что действительно было необходимо — позволила мне ехать с тобой. — Он одарил ее улыбкой, от которой трепетали тысячи женских сердец. — Ты никогда не осмеливаешься рискнуть и откровенно признаться в том, что в действительности хочешь. — Протянув руку, он коснулся ее лица. — Разве не так?

Смущенная, она отрицательно покачала головой.

— Именно так, — мягко настаивал он. — Ты пытаешься убежать от себя, но это невозможно. Ты можешь убежать от всех, включая твоего учителя музыки, но от себя — никогда.

Рональд с осторожностью провел большим пальцем по ее щеке и так пристально взглянул в ее глаза, будто мог увидеть там душу. Но Милли это больше не пугало.

— Ты просто не знаешь меня!

Она еще протестовала, но в ее протесте уже не хватало убежденности, и она это отчетливо осознавала.

— Не знаю?