Танец на ножах

— П-прости-и! – глупо замямлила, выглядывая из кустов. Я изобразила застенчивость, старательно пуская слюни. – П-просто братик такой красивый! Я хотела понаблюдать за братиком…

Смешно поползла по земле, как собачонка. Моя душа горела от унижения, но это был единственный способ.

Нельзя разжигать охотничий инстинкт, провоцируя Дюрана начать преследование. И демонстрировать силу – тоже нельзя. Раз так, надо показаться максимально слабой, беспомощной и глупой.

Чтобы чёртов Софетеон просто побрезговал меня убивать.

Дюран нахмурился, слегка скривившись. Он опустил руки и раздражённо фыркнул:

— Ты кто, бездна раздери? Не помню такую сучку. И кого ты братом назвала, ущербная тварь?

Не все подростки Агона были близкими родственниками. Софетеон – довольно большой клан, стоило это признать. Но, насколько я поняла по обрывочным крупицам информации… Отец Дюрана – сам Великий Лорд. А значит, он сын одной из Избранниц. Моё фальшивое положение – точно такое же.

— Но ты же брат… - я надулась и села на землю, рассеянно шаря ладонями по камушкам.

Дюран резко приблизился и безжалостно пнул меня в грудь.

— Слышь, кто твоя мать, тваринка? И как ты выжила до сих пор?

— Я пряталась… Я хорошо прячусь… - надулась, сдерживая болезненный стон. – М-мама… Моя мама… Ашира.

Я рисковала, называя её имя. Но других Избранниц всё равно не знала, да и лгать в данной ситуации… Слишком опасно.

— Дочь Аширы?! – воскликнул Дюран и неожиданно расхохотался, отвесив мне ещё один смачный пинок. – Тогда понятно, почему ты слюнявая идиотка… Должно быть, мамаша часто тебя об стенку била.

— Д-да, би-ила, - я мило закивала, старательно игнорируя боль. – Но она была страшной. А братик – красивый!

Дюран продолжал смеяться. Казалось, его искренне забавляли мои вымученные кривляния.

— С такой мамашей не грех свихнуться… Как же хорошо, что её прикончили. Знаешь, она доставляла неприятности моей матушке.

Морозный холод прошёлся по моей щеке. Это проблема. Если Дюран ненавидит Аширу, может захотеть отомстить мне… И тогда все попытки выживания прервутся прямо сейчас. Я наивно посмотрела на юношу и широко улыбнулась, будто совсем не чувствовала угрозы.

Он сплюнул на землю, а потом хмыкнул:

— С недалёкой хоть весело… Эй, псинка, не хочешь в зубах протащить мой трофей в поместье? Давай, веди себя хорошо и получишь косточку!

Вот чёрт. Под трофеем он имел в виду обгоревшее, окровавленное тело. Сумасшедший…

Неужели, мне придется на четвереньках тащить то, что осталось от твоего неудачливого соперника? Ещё и ртом…

— Давай, - Дюран схватил меня за шкирку и кинул на искорёженное тело, - покажи, насколько послушной ты можешь быть.

Я упала, с трудом сдерживая дрожь в пальцах. Ненавистное поместье! Жуткие дети клана Софетеон… Когда прекратятся мои мучения?

Глава 9

Слишком мало времени на раздумья. Решение нужно принимать здесь и сейчас. Я всё же подползла к телу паренька и с милой улыбкой взяла его руками за плечи (или за то, что от них осталось), начиная тащить в сторону входа.

— Ты тупая? – Дюран нахмурился. – Я сказал: зу-ба-ми!

Моя внутренняя истерика едва не достигла пика в тот момент, но я сдержалась и непонимающе оглянулась на юношу.

— Но тогда я не смогу говорить о том, какой брати-ик краси-ивый!

Глупая. Наивная. Полная дурочка… О, боги, сжальтесь надо мною.

Дюран, казалось, призадумался, а потом хмыкнул:

— А, впрочем, бездна с тобой. Давай: тащи и прославляй меня!

Я никогда не думала, что буду искренне благодарна разрешению дотащить чей-то обгоревший труп, ползая на четвереньках.

— У братика прекрасная белая кожа…

Боль впивалась в ноги, сдирая кожу о мелкие камушки. Грязь забивалась в ссадины на коленях, но я вынуждена была продолжать из последних сил. Больше всего на свете хотелось расплакаться, но я не могла, упорно подтаскивая труп к каменным ступеням, подниматься на которые будет особенно тяжело.

— А ещё у брата очень выразительные глаза! И волосы чернее ночи…

Дюран усмехался, медленно следуя за мной. Вся эта ситуация явно забавляла его. Будто мои мучения… Были для него лишь шуткой.

Наконец, мне удалось затащить обезображенное тело в парадный зал. Я упала на пол, тяжело дыша. Язык присыхал к нёбу от усталости.

— Э, псинка? – заржал Дюран. – Чего, уже выдохлась? Во ты нелепая!

Он грубо потрепал меня по волосам, сжимая пальцы на затылке.

— Люблю верных собачек… Так уж и быть – свободна. Уваливай.

Стоит сказать, что я до последнего не верила в своё счастье. Но Дюран и вправду ушёл, насвистывая под нос весёлую песенку.

Мои колени были изодраны в хлам. Когда я попыталась встать, едва не взвизгнула от невыносимой слабости. Кровь стекала ниже, по ногам… Но нельзя останавливаться. Если задержусь, кто-то ещё может обнаружить меня здесь…

Возвращение в убежище далось непросто. Я наполнила ванную водой и попыталась оттереть грязь, но почти сразу же заскулила. Холодная влага казалась кислотой, разъедающей открытые раны.

Не выдержав этого, я засунула себе в рот полотенце. Нельзя кричать. Кто-то услышит и тогда…