Танец на тлеющих углях

Что связывает этих двух женщин? Что связывает их с убийцей? Что послужило мотивом? Где они перешли ему дорогу? Или убийство носило случайный характер? Убийца тыкал наугад в карту города, в телефонный справочник или бесцельно слонялся по улицам, высматривая жертву?

Зинаида Ермакова и Роксана Пухова не похожи. Актриса – блондинка. Агент по недвижимости – брюнетка. Но обе одинокие, примерно одного возраста, красивые…

Что-то подсказывало капитану Мельнику, что продолжение последует. Он был скорее пессимистом, чем оптимистом, и считал, что все вокруг становится только хуже. Насилие на экране, порнография, шальные деньги или их отсутствие, жажда острых ощущений, а что может быть острее, чем убийство?

Возможно, это серия. Но, как правило, серийный маньяк убивает поближе к тому месту, где живет. Он чувствует себя увереннее среди родных стен. Да и исчезнуть легче, когда знаешь местность. Жертвы он выбирает примерно одного типа и возраста, часто схожего рода деятельности. В данном случае не наблюдается ни географической общности – жертвы живут в разных районах, ни общности во внешности или роде занятий – лишь возраст и одиночество. Или свобода. Ему нравятся одинокие или свободные молодые женщины. Ему нравится раскрашивать им лица, обрезать вкривь и вкось волосы, бросая пряди на пол… Грубо, нарочито небрежно, со злобой и остервенением, словно есть у него счет к жертвам.

Возможно, женщина?

Глава 14

Сэм, Вася и другие…

И дело сдвинулось с места. Контрактор Николай Сергеевич, который называл себя архитектором, обсуждал с Сэмом объем работ, и оба завзято торговались о цене. Вася, получив приказ не вмешиваться и сидеть тихо, расположился под корявой яблоней. Клининг-леди, похожая на кустодиевскую купчиху, выгребала из дома барахло и бросала в кучу перед верандой. При этом она громко выражалась насчет срача, который, понимаешь, разводят некоторые раздолбаи. Выражалось без злобы, даже добродушно, в силу широты натуры и неумения держать рот закрытым. Сэм вспомнил, что привез сидишник, и врубил музыку. Над разоренным домом поплыли сладкие аккорды Вивальди, заглушая соло купчихи.

Художник сидел, блаженно улыбаясь. Он испытывал необыкновенный подъем. Ему казалось, он плывет на кораблике под алыми парусами в новую жизнь, а старая жизнь, страшная и нелепая, осталась где-то там, позади, и быстро скрывается из виду. А впереди бескрайний горизонт и восход солнца. Уже виден его раскаленный золотой край. На руле – неунывающий капитан Сема Вайнтрауб в фуражке с крабом, пассажиром – он сам, мазила Васька Монастырь, а на носу как корабельная фигура, приносящая удачу, – Всеволод Рудницкий, молодой человек в белой байроновской рубашке. Ветер треплет его длинные волосы и ворот расстегнутой блузы, красивое лицо вдохновенно. И плывут они, полные надежды, неизвестно куда, доверяясь капитану, прямо на восход солнца, к далеким счастливым берегам.

И так явственно видел Вася кораблик под надувшимся парусом, бегущий по волнам, что руки чесались взяться за кисть и немедленно изобразить и Сему-капитана в фуражке, и Севу Рудницкого, беднягу-художника из Белой Церкви, исчезнувшего в революцию, и самого себя, мазилу Ваську Монастыря! В груди его росло предвкушение радости…

Архитектор Николай Сергеевич и Сэм наконец сошлись в цене и ударили по рукам. Кустодиевская женщина, охая, выволокла из дома бочку. Вася сунулся было помочь, но она оттеснила его корпусом и велела принести топор. Вася, предвидя судьбу бочки, попытался было отстоять ее, но «купчиха» сказала, что бочка дырявая и ненужная по теперешним временам, а дрова пригодятся зимой для камина. Вася возразил, что у него нет камина, но тетка сказала, нет – так будет, Николай Сергеич всем подряд «ложит» камины, потому как мода нынче пошла на них.

Когда жаркое пламя уже пожирало кучу разношерстного барахла, распространяя запах горелых перьев и тряпок и пуская в небо тучи черного дыма, а все четверо сидели под корявой яблоней за колченогим столиком и пили за удачу, на сцене с громкими криками появились припозднившиеся гости. Их оказалось двое, и были они вполне незваны, но тем не менее приняты с радостью: художник Виталя Щанский и интерьер-дизайнер Дима Калягин, однокашники Сэма и Васи.

– Ребята! – кричал Виталя, по-мефистофельски являясь в клубах дыма. – Я уж думал, хрен найдем! Ну, Васька, черт полосатый, каким ветром тебя занесло в этот отстойник? Иди, обнимемся, романтик!

Вася радостно поднялся навстречу гостям:

– Виталя! Димыч! Заходите! А мы тут сидим… Это Николай Сергеевич и Татьяна! И Сема!

– Жена? – спросил Виталя.

– Ага, еще чего! – гуднула Татьяна. – Разбежался! Работаем мы на ремонте.

– А у вас что тут, ремонт?

– Да вроде того, – скромно ответил Сэм. – Строим студию для Васи. Ты посмотри, Виталя, какие пейзажи вокруг! А воздух!

Оценить воздух было трудно по причине черного дыма, валившего из костра, но вновь прибывшие не стали спорить.

– Димыч, молодец, что пришел! – Вася перешел от Витали к интерьер-дизайнеру. – Сто лет вас не видел, ребята!