Танец с нежитью

Волчий тотем хоть и выглядел внушительно, но, как и полагается бесплотному созданию, веса не имел, а то я непременно надорвалась бы. Вздернутый наверх черный волк окутал мою кисть призрачной шерстью, которая, как ни странно, оказалась теплой, почти горячей на ощупь, клацнул в мою сторону зубами, но не страшно, скорее для проформы, чтобы особо не зарывалась, с интересом осмотрел своего подопечного, недовольно фыркнул, но лизнул того в нос и даже сделал попытку взгромоздиться ему на плечи, изображая большой воротник, но не поместился. Соскользнул вниз, будто сквозь все тело человека-волка просочился, рассыпая по нему призрачные искры.

Оборотень ахнул. Ахнули и окружающие, а их было не меньше двадцати. Полагаю, все тоже были оборотнями, иначе почему бы еще спокойно смотрели на трансформацию вожака.

— Вождь, а ты светишься! — восхищенно заметил кто-то из толпы.

— Что это? Что ты со мной сделала? — осторожно, будто опасаясь, что со словами вырвется наружу нечто прекрасное (или, наоборот, ужасное) и никогда не вернется обратно внутрь, задал актуальный этой ночью вопрос оборотень.

— Бежим, — то ли посоветовал, то ли известил окружающих вампир. И мы побежали.

Рванули с места что есть мочи, не разбирая дороги (по крайней мере, мне так показалось), не особо обращая внимания на препятствия. Конечно, деревья приходилось малодушно оббегать, но сквозь кусты мы смело ломились с энтузиазмом лосей в брачный период. Где-то метров через двадцать к нашему забегу присоединился пес, явно пережидавший в кустах, чем закончатся наши переговоры. Наверное, он методично запоминал всех присутствующих, чтобы затем отловить их поодиночке и отомстить за нашу безвременную кончину под палящими лучами дневного светила. Или рассчитывал показать моему неупокоенному духу всех участников казни. По крайней мере, мне хотелось так думать. Собаки — преданные существа. Возможно, до тех пор, пока на их пути не встречаются оборотни. А может, пес был ранен. Все-таки за ночь его пару раз запускали в кусты, не особо церемонясь. Даже метательный снаряд может повредиться.

Положа руку на сердце, могу признать, что это был лучший забег в моей жизни, как вампирской, так и некроманта. Видимо, ничто так не раскрывает потенциал марафонца, как стая оборотней, следующая по пятам. Ветер свистел у меня в ушах, летучие мыши с писком ужаса разлетались в разные стороны, мелкая живность спешила убраться, чтобы избежать печальной участи быть втоптанной в грязь.

— Стой! — внезапно крикнул вампир и повис у меня на руке.

Я пошатнулась, но умудрилась проскакать еще с десяток шагов, споткнувшись только о какое-то заграждение, после чего пролетела несколько метров и упала, чудом не поцарапав лицо о камни. Приземлилась, надо сказать, удачно. Не напоролась ни на какие острые выступы, коих вокруг было в изобилии, не разодрала и без того уже порванное платье.

— Демоны тебя побери, противный мальчишка! — простонала я с земли. — Теперь я точно знаю, почему вас величают «проклятыми детьми». Вампиризм здесь ни при чем. Вы кого угодно доведете до могилы!

Оказалось, я была права в буквальном смысле этого слова. Я с удивлением поняла, что лежу на могиле. На очень старой. Надгробие почти вросло в землю от времени, но тем не менее покосившийся памятник еще стоял, и знак Всевышнего на камне еще можно было разглядеть. Я смотрела на знак с удивлением. По идее, нежить должна была корчиться в страшных конвульсиях только от одного его вида. Но нет. Смотрела я на него вполне спокойно, и никакие болевые ощущения меня не мучили. Не разверзлись небеса, молния не ударила, осуждая появление мерзкого вампира на освященной земле. Ничего подобного. Даже обидно как-то. Будто мое существование вообще никого не волнует, что бы я ни делала.

— Прости, — искренне (хотелось бы в это верить) раскаялся вампир. — Но мы уже пришли, точнее, прибежали, а скоро рассвет.

Действительно, устами младенца глаголет истина. Я подняла глаза на небо, и охота спорить отпала сама собой. В облаках уже грозно сверкало зарево зарницы. Я вздрогнула и застыла, завороженная красотой медленно багровеющего неба.

— С ума сошла?! — не своим голосом заверещал вампир и чуть ли не волоком затащил меня в заброшенный с виду склеп. — Смерти своей хочешь? — зашипел он, когда тяжелые двери захлопнулись за нашими спинами.

Гадкое ощущение, словно замуровали заживо, пронзило меня с головы до пят. Хотелось броситься обратно, замолотить в створки кулаками с воплями: «Пустите! Пустите! Заживо хоронят!» Но вместе с тем вампир, что был во мне, настоятельно советовал держаться подальше от дверей. Ведь их могут случайно открыть, а солнечный свет губителен для вампирского организма.

Пес уселся возле входа и сейчас осуждающе смотрел на меня, вывалив из пасти розовый язык. Почему-то перед ним мне стало неудобно проявлять слабость.

Не дождавшись никакой реакции с моей стороны, вампир тяжело, будто на еще подростковые плечи лег непосильный груз взрослых забот о выживании семьи, вздохнул.

— Ладно. Ты уже почти спишь. Пойдем.