Танец с саблями

В другой каюте, также ошибочно включенной в схему, сотрудников милиции приняли за бандитов. Сестры, мужественные немецкие старухи так активно защищались от агрессоров зонтиками и бутылкой из-под шампанского, что одному из бойцов даже пришлось оказывать медицинскую помощь.

– Ну что – все? – собственно, теперь Виноградов слонялся по судну без какой-то особой цели. – Как с трофеями?

Встречный боец. тот самый, что первым попал на судно, поправил на затылке черную шапочку-маску:

– Отработали… Нормально – неколько «газовиков», всякого «железа» куча.

– А боевые стволы?

– Нет, вроде.

Значит, решил майор, пистолет был только у Кима. Что же , тем лучше…

Но в следующее же мгновение выяснилось, что это не так. Откуда-то с кормы приглушенно хлопнули два выстрела – и вслед за ними все остальные звуки перекрыла отчаянная автоматная очередь.

– Где это? – Владимир Александрович и сам не заметил, как устремился вслед за омоновцем. И только глядя, как тот рывком, на ходу, загоняет патрон в патронник запоздало сообразил: уж ему-то, безоружному, делать там, где идет пальба абсолютно нечего.

Впрочем, отстать было бы неприлично – тем более, они и так прибыли не первыми.

– Пригнись! Пригнись, мать твою… – Головин притаился на шлюпочной палубе, под прикрытием огромного спасательного плота. И лицо его не выражало ничего хорошего.

– Что там такое?

– Ш-шел бы отсюда, Саныч… – В этот момент опять хлопнул выстрел и пуля звонко отрикошетила от чего-то металлического.

Майор был всегда человеком разумным и повторения ждать не стал – нырнул обратно, за переборку.

– Заложницу взял, сволочь! – не совсем понятно прокомментировал оказавшийся опять рядом оперативник.

– Кто? Обьясни!

– А хрен его… – закончить собеседник не успел. Снаружи втащили убитого милиционера: рыжий ежик ничем не прикрытых волос, окровавленный камуфляж. – Сволочь!

Получалось, что одного из бандитов все-таки прозевали. Того, что с «макаровым»… Прихватив с собой в качестве живого щита какую-то перепуганную туристку, он выбрался на палубу – и только там был замечен перекрывавшим сектор бойцом Головина. Два выстрела – и оба на поражение: в шею и в пах…

Теперь преступник занял отличную позицию на полуюте – и никому не давал приблизиться.

– И никак его, гада, не завалить! Опасно… Успеет бабу шлепнуть.

Неожиданно появился капитан Головин. Владимир Александрович никогда ещё не видел его таким растерянным:

– Что делать будем, товарищи офицеры? – Блестяще, без потерь и стрельбы проведенная операция грозила перерасти в бесславную бойню.

– Может, этому сказать, как его… Киму? – предложил опер. – Пусть попробует, уговорит сдаться?

– Он не станет, – Виноградов с сожалением помотал головой. – Я знаю…

– Почему?

– У них свои законы.

Помолчали…

– Сколько у него патронов?

– Даже если один останется… Девчонке хватит.

– Молодая?

– Какая, мать его, разница! Надо спецов вызывать.

Решение далось капитану нелегко, но профессионализм был выше уязвленного самолюбия. В его команде – отличные головорезы, но парней из СОБРа или антитеррористических подразделений госбезопасности специально натаскивают на освобождение заложников.

– Тем более – иностранка… Вызывай, Вадик!

– Время, время! Надо бы потянуть.

– А чего он хочет? – Владимир Александрович мотнул подбородком в сторону, где сейчас засел обложенный автоматчиками бандит.

– Не знаю…Слушай, Саныч! – Головин смотрел на майора такими глазами, что хотелось вскочить и оказаться отсюда за тридевять земель. Просьба ещё высказана не была, но уже вызывала у Виноградова стойкое неприятие.

– Бля-а…

– Ну больше же некому, Саныч! Мои же все – здоровые, но тупые, ещё ляпнут что-нибудь не то, или сорвутся…

– Ага! А я – птица-говорун, отличаюсь умом и сообразительностью…

– Капитан, может быть – мне? – оперативник не трусил, но…

– Нет. Увы… – хлопец был молодой и глупый, а у Владимира Александровича все же кое-какой опыт поведения в подобных ситуациях имелся.

Впрочем, после Москвы, после того октября девяносто третьего ему в роли парламентера выступать не пришлось.

– Нет чтоб моей маме меня дураком родить!

– Пойдешь? – обрадовался Головин.

– А как ты думаешь?

– Мы быстренько, мы, если что, подстрахуем…

Прежде чем высунуть из-за укрытия руку с клочком какой-то белой, подобранной по пути, тряпки, Владимир Александрович обернулся к коллегам:

– Считайте меня… А ещё лучше – не считайте!

Самое трудное оказалось – не схлопотать сходу пулю и завязать диалог. Но через несколько минут подрагивающий от холода и нервного возбуждения майор уже выслушивал первые ультиматумы преступника.

Постепенно минуты сложились в часы ожидания: первый, второй… И пришла усталость, и казалось иногда, что кто-то другой, не майор Виноградов, сидит на продуваемой ладожским ветром палубе – и говорит, говорит, говорит. А потом было шоу напротив спасательной шлюпки, молниеносный захват, звук упавшего вниз пистолета.

Поздравления, суета…И первый стакан холодной, безвкусной водки – за вечное здоровье далекого головинского дедушки.

На охоту, впрочем, Владимир Александрович на следующий день так и не уехал. Простудился…