Танец Шивы

Как уже поминалось, о китайце ходило много слухов и историй, которые, можно даже назвать легендами. Говаривали про него, что и не китаец он вовсе, а ещё какой «азият». Будто народился он на большом острове, что южнее Китая, по названию то ли Тайвань, то ли Тайпей, то ли ещё как-то несуразно. Географию-то, за ненадобностью, изучали слабо, кому до неё в СССРе надобность, многие дальше райцентра не выезжали. А кто до Барнаула или, того знатнее, до Новосибирска добирался, считался за бывалого, чуть ли не Афанасием Никитиным. То среди стариков да старожилов подобное бытовало, по их укладу жизни. А как амнистии да послабления в системе начались, люди пришлые появились, тут уже веселее стало. И новости, и нравы со стороны прибывать начали. Так и география на остров пришла, да всё больше география Сибири, которая по лагерям и тюрьмам заучивалась. Людям местным всё интересным казалось. Так вот, рассказывали про «вечного Зена», что он из пленных, которых китайцы в Сибирь передали во времена нашей неразлучной дружбы. Была в Поднебесной война гражданская. Те, кто за коммунизм, боролись с теми, кто коммунизм не уважал, или не понимал пока своего счастья, и жить в нём отказывался. А так как СССР другом китайской революции себя видел, то всячески мы эту революцию поддерживали и на стороне братской китайской армии воевали. А враги, когда им совсем туго пришлось, на тот остров и сбежали, окопались, и по сию пору сидят там и мучаются без всеобщей борьбы за светлое будущее. Наш Зен во время боёв при отступлении армии их предводителя Чанкайши в плен-то и попал раненый. Но как-то быстро оклемался. Потом кто-то донёс на него, что он чуть ли не самого этого Гоминьдана лечил вместе с супругой. Передали его русским товарищам для определения в советский лагерь, ибо ценный он был китаец, и секретов, видимо, диктаторских знал не мало, раз с семейкой вождя якшался. Когда поняли, что немного он этих информаций имеет, так и плюнули на него. И пошёл «вечный Зен» по лагерям. Говорят, четыре-пять сменил. В одном из таких лагерей у Хозяина жена рожать надумала, да всё как-то боком у неё выходило. И ребёнок застрял, рожаться отказывался, и сама она чуть не преставилась. Тут-то китаец и шепнул кому следует, будто проблема у женщины несложная, и решить он её в одночасье сможет. Привели басурмана к Хозяину, а тот и говорит:

– Выживет моя супружница, и ты жив будешь, а если и отпрыск здоровым выйдет, будешь не просто жить, а как сыр в масле…

Зену про сыр тот мало что понятно было, не едят они сей продукт, а вот про жизнь он отчётливо понял. Выгнал всех из палаты, где роженица госпитализирована была и что-то мутил там некоторое время. А по прошествии пары часов выходит и говорит Хозяину:

– И дитё твоё, и женщина в полном здравии, а я по понятиям тебе крестным теперь буду, дочь у тебя родилась и имя ей дать моё право. Я нарекаю её Семи, что по-нашему означает – лепесток, уж больно мила она и красавицей будет. А уж вы на свой лад можете звать Семёной, к примеру.