Танго на собственных граблях

— Какое событие?

На этот раз он ее вопрос услышал и ответил:

— В один из сделанных нами расчетов закралась ошибка. Довольно глупая ошибка. Конечно, мы ее обнаружили и исправили. Но каково же было наше удивление, когда несколько дней спустя нам на стол лег отчет технической службы слежения, в котором говорилось, что наши заокеанские коллеги совершили то же открытие, причем с той же ошибкой!

— Это просто невероятно!

— Вот и мы тоже так подумали. А подумав, доложили начальству и сами стали приглядываться друг к другу.

Работать в коллективе, где завелся шпион, с каждым днем становилось все сложнее. Несмотря на принятые меры безопасности, утечки случались теперь все чаще и чаще. Создавалось впечатление, что стукач потерял всякую меру.

Долго так продолжаться не могло. И я понял, что без помощи извне нам не обойтись. И за этой помощью я обратился к Снежане.

— А почему к ней?

— Из-за ее способностей. Она ведь была куда способнее старика. Тот может контролировать до десяти человек, Снежана могла управлять несколькими десятками живых объектов.

Евгений знал не только Снежану! Он был наслышан и про ее отца! Теперь Настя уже не сводила с мужчины жадного взора. Она будет не она, если не вытрясет из него все, что он знает про убийство Снежаны!

— Но как вы с ней познакомились?

— Я давно подыскивал кого-нибудь в этом роде. Такой человек был бы очень полезен для наших исследований. Но ситуация с «крысой» у нас в лаборатории заставила меня поторопиться с принятием решения. Мы встретились со Снежаной, и когда я понял, что передо мной очень сильный экстрасенс, то невольно заинтересовался ею.

— А я думала, что Снежана занималась бизнесом.

— Правильно. Вас не обманули. Но при этом, я бы сказал, Снежана была несколько ленива. И свои паранормальные способности использовала лишь на одну сотую, никогда не напрягаясь чрезмерно. Но и этого легкого усилия ей вполне хватало, чтобы преуспевать в жизни, иметь много денег, совершенно себя не утруждая. А вот последнего она не любила, что да, то да. Мне лично стоило огромного труда уговорить ее сотрудничать с нами. Она согласилась лишь после того, как я надавил на ее патриотическое чувство.

— Но зачем она была вам нужна? Вы что, у себя в лаборатории занимаетесь исследованием паранормальных явлений?

Евгений на какое-то время заколебался с ответом, но потом все-таки решил ответить хотя бы в самой общей форме.

— Наш отдел, — сказал он, — трудится над возможностью передачи мыслей и эмоций от одного человека к другому.

У Насти невольно открылся рот. И этот о том же! Но Евгений, кажется, вовсе не заметил ее изумления. Он уже сел на любимого конька и начал рассказывать куда свободней, чем вначале:

— Ведь теперь уже ясно, что каждая мысль и эмоция возникает не сама по себе. Ее формирует мозг человека. Каждая новая мысль имеет строго определенную длину волны. И если научиться просчитывать эти волны, то можно легко влиять с помощью специально сконструированных приборов на человека, группу людей, а при увеличении мощности прибора, так даже и на целую страну или континент. Определенная частота воздействия, определенная реакция. Хотите ненависть, получите. Хотите любовь, пожалуйста.

— Невероятно!

Настя смотрела на Евгения, не в силах подобрать нужных слов. Ей и в голову не приходило, что наука так далеко шагнула вперед, что уже способна с помощью специальных устройств транслировать в голову человека не его собственные мысли, а те, что угодны кому-то извне.

— Эта теория существует уже давно. Но только в нашем отделе всерьез собрали и обобщили всю ту информацию, которой располагали ученые, работавшие над этой темой ранее.

— Но я ничего не читала об этом.

— Разумеется, такие разработки строго засекречены, — снисходительно усмехнулся Евгений. — В официальной прессе вы никогда не найдете о них даже упоминания. Точно так же, если завтра вы заявите, что я растрепал вам эту информацию, я стану от всего отпираться.

— Понятно.

— Это я сейчас потому так разоткровенничался с вами, что конец наш, увы, уже недалек.

Насте совсем не нравилось так думать.

— А чем занимаетесь лично вы? — спросила она снова.

— Я занимаюсь немного другой областью, я разрабатываю экраны для заграждения от такого рода излучений.

— А что, возможно и такое?

— Ну, разумеется. Раз мы с вами сказали, что мысль — это волна, то возможно установить либо более высокочастотный, либо, наоборот, более низкочастотный излучатель, который способен изменить характер нашей первичной волны. Либо возможен вариант с полным экранированием или даже возвратом волны обратно к пославшему сигнал устройству. Вариантов масса, тема для исследований богатейшая. Но чтобы проработать все в деталях, нужны помощники.

— Люди, которые умеют транслировать свои мысли другим!