Танго втроем

Вообще Алик перенес эти две недели стоически. Что бы я ни устраивала, он был со мной неизменно терпелив и ласков. Он не утешал меня пустыми фразами типа: «Все прошло, не думай об этом, забудь, как страшный сон», а, наоборот, заставил меня рассказать ему все до мельчайших подробностей, начиная с того, как я увидела Максима, садящегося в чужую машину, и до самого конца, до страшного пингвина. И всю историю моего знакомства с ним, с Аликом, он тоже заставил меня проговорить. И хоть мне было ужасно стыдно, что я считала Алика монстром и убийцей, но после этих разговоров мне становилось легче. Беседовали мы преимущественно ночью, лежа в объятиях друг друга, когда отдыхали от более интересных занятий. Я наконец узнала, что значит любить одного-единственного мужчину, который принадлежит только тебе. Нам было хорошо вдвоем, ведь он был такой нежный и прежде всего думал обо мне.

Так прошло почти две недели, а потом в воскресенье ему позвонила знакомая и пригласила на вечеринку по случаю своего дня рождения. Алик сказал, что придет не один. Вначале я растерялась, идти не хотелось, но оставаться одной в пустой квартире тоже не хотелось. А Алику очень хотелось пойти, я это видела. В конце концов, я взяла себя в руки и согласилась. Это была компания его бывших однокурсников по университету. Я почистила перышки и постаралась выглядеть как можно лучше, чтобы Алику не было за меня стыдно. Все время, пока я сидела перед зеркалом, я уговаривала себя, что пора выходить на люди, что Алик не может сидеть со мной вечно дома, у него дела, работа и т. д. Умом я все это понимала, но на деле отчаянно боялась, что сорвусь.

– Маринка, иди-ка сюда! – позвал меня Алик.

Он стоял посредине комнаты и растерянно смотрелся в зеркало на дверце шкафа. На нем были белая рубашка и брюки, те самые, в которых он был со мной в театре. Алик с изумлением поддерживал застегнутые брюки руками, иначе они с него просто упали бы. Я подошла и проверила – между животом и поясом брюк свободно проходили два кулака.

– Так это значит, что я похудел? – спросил он меня дрожащим голосом, не веря своему счастью.

– Выходит, так. Я это давно заметила, но не хотела тебя обнадеживать. Весы у тебя есть?

Он взвесился, и оказалось, что он похудел на пятнадцать килограммов.

– Чудеса! Ведь я уже потерял надежду.

– А что такого? Мы с тобой две недели или чуть больше? Значит, каждый день по килограмму, отличный результат. Кстати, у тебя есть другие брюки, поменьше? В этих ты, как Олег Попов.

Нашелся костюм, который давно уже был Алику безнадежно мал, а теперь оказался в самую пору, даже пуговицы на пиджаке пришлось переставлять. Алик одевался и повязывал галстук перед зеркалом, и я вдруг увидела, какой он симпатичный… Глаза на похудевшем лице уже не заплывали, а оказались большими, темными; волосы отросли, и шрам на затылке не был виден. К тому же у него была очень хорошая, чуть смущенная улыбка. Осознав все это, я заранее почувствовала ревность ко всем женщинам, которые сегодня будут сидеть с ним за одним столом.

Приятельница Алика жила в шикарной квартире возле метро «Московская». Четыре или пять огромных комнат, везде очень чисто и красиво. Муж у приятельницы был не то чтобы сильно крутой, но и не бедный человек. Он находился в командировке в Штатах, и вспомнили про него за весь вечер всего один раз, когда кто-то предложил поднять тост за человека, который вырастил и взлелеял такую красавицу. Эта Виктория была интересная, но уж слишком яркая и шумная. Еще в прихожей она смачно расцеловалась с Аликом, правда, со мной поздоровалась тоже очень приветливо. Она наговорила Алику кучу комплиментов, и все обнимала его и поглаживала по плечу, но шестым чувством я поняла, что опасаться мне следует не ее.

Там была одна… Ее звали Лена. Едва взглянув друг на друга, мы поняли все.

«И не надейся, что ты сможешь его у меня отобрать!» – сказала я ей глазами.

«Да мы с ним были близки, когда тебя еше и в помине не было!» – ответила она мне тем же способом.

«Что же ты его тогда отпустила? – опять спросила я, на этот раз поднимая брови. – Когда он был толстый и несчастный, он тебя не устраивал?»

«Во-первых, это не твое дело, а во-вторых, мы еще посмотрим, чья возьмет. Старая любовь, как известно, не ржавеет», – последнее предложение она выразила презрительным изгибом губ.

Кстати, надо будет взять на вооружение этот прием. Дальше пошло еще хуже. За столом был общий разговор, но мне казалось, что они разговаривают только друг с другом. Они тут все были выпускники университета, красивые, удачливые, знающие несколько языков. Они все время, как бы машинально, переходили с одного языка на другой, то на английский, то на немецкий, то еще на какой-нибудь, кажется, это был шведский. Все это очень раздражало.