Таня

— А у меня была пауза длиною в жизнь. Ну, знаете — сплошная работа, литература только специальная. Остальное, думалось, успеется потом. Теперь-то понятно, что нет никакого «потом», и что лучшее время для духовных исканий — это начало пути. Как жаль, что вам некогда!

— Недавно ко мне на Арбате подошел кришнаит, — вспомнила Таня, — он говорил буквально то же самое. И еще — что у меня потрясающая аура.

— А как ты была одета? — поинтересовалась Маргарита Сергеевна.

— В оранжевые джинсы. — И Таня поняла, что смеется — впервые за целый месяц.

В конце аллеи виднелась смотровая площадка — та самая, оттуда они с Юлей когда-то спустились к ручью и выловили тонущую Моську. Значит, в противоположном направлении — выход в город.

МОСЬКА первой подбежала к их новому дому и удивилась: хозяйка проходит мимо! Остались позади городские коттеджи и начались дачные участки, а они всё шли и шли.

Из маленького домика доносился бодрый старческий голос:

— Возьми формулу и подставь… Чему равно два плюс три минус пять? Всякий ежик, даже пьяный, скажет, что это ноль… Новый материал для эффективного запоминания надо обязательно повторить через пять-шесть часов…

А к калитке шла девица в шортах с бахромой, которые когда-то были джинсами, с ярко-апельсиновой головой, стриженной коротким ежиком.

— Ну, ты, блин, пропала! Сколько лет, сколько зим. Ни в соцсетях, ни по телефону. Моська, привет! Так вот во что ты, морда, выросла — все-таки в таксу!

— Телефон отключен, — Таня сунула руку в карман с мобильником.

— А чего тогда его таскать?

— У меня там скачана библиотека. Две с половиной тысячи томов.

— Мало, что ли, той, что дома?

— У меня теперь другой дом.

— Другая библиотека, другой дом. Ну ты крутая!

— Здесь рядом. Хочешь, покажу?

Когда они поравнялись с домом на дереве, Юля не поверила:

— Сдали? Да Медведевы никогда не сдают!

То же самое сказал и участковый, который внезапно возник, представился: Гусятников — и начал интересоваться, что девушка тут делает. Таня сначала растерялась, потом вспомнила, что надо сказать:

— Мне Пал Палыч предложил у них пожить.

И вмиг, как по волшебству, все поверили в законность ее пребывания в этом мире. Блюститель порядка даже извинился, заверил, что всегда рад друзьям и родственникам Пал Палыча, спросил, когда возвращаются хозяева, и еще напоследок:

— А не знаете, их парнишка вместе со всеми уехал?

Таня смешалась:

— Не знаю.

Таланты и поклонники

— НЕ ЗНАЮ, зачем вообще это надо было писать. Для чего лепить подделку под викторианскую эпоху. Когда Джейн Эйр и Джейн Остин уже всё написали.

— Не подделка, а стилизация.

— Неважно. Зачем это надо, когда есть настоящая английская литература.

— А ты, Гришка, что молчишь?

— Стилизация качественная. Атмосфера, правдоподобие. Читается легко. Но слишком длинно. Просто поупражняться — одной страницы хватило бы, как на круговом семинаре, а целый викторианский роман, — Громов выразительно развел руками и завершил: — Потерянное время.

— Вот я и ставлю зачет только потому, что труд затрачен, — подвел итог руководитель семинара. — Условно, так сказать. А обсуждать подробно, думаю, ни к чему — весь этот романтизм в духе Грина или фэнтези. Так что там у нас по круговому семинару — какую вы предлагаете тему к следующей встрече?

Посыпались предложения:

— Давайте универсальное начало — первая фраза, которая сразу цепляет!

— А может, портрет героя?

— А если «повесть о настоящем человеке»? — весело предложил Громов. — На страничку!

— А кто вам не дает сделать и то, и другое, и третье? Ах да, — спохватился руководитель, — Таня, ты, может, хочешь что-то сказать?

Бушевавшие мысли о том, что Джейн Эйр — не автор, а персонаж, и что писатель имеет право писать о какой угодно эпохе, и почему Грин вдруг стал ругательством, сразу схлынули. Начать защищаться, чтобы продлить позор? И Таня сказала:

— Спасибо за обсуждение.

Семинар закончился. Григорий Громов прошагал мимо нее, оживленно беседуя с сокурсниками.

— А У ВАС будет какая-то практика? — поинтересовалась мама. — Ты как планируешь лето?

— Никак, — отозвалась Таня не сразу. — Я, возможно, вообще туда не вернусь.

— Куда?

— В Лит.

— Ты что, завалила сессию? — опешила мама. — Тебя не перевели на второй курс? Почему ты не сказала вовремя?

— Меня перевели. Я всё сдала. Я просто не уверена, что хочу там дальше учиться.

Таня была уже не рада, что заговорила об этом: следовало, как обычно, дать формальный и краткий ответ. А она дала слабину — типа сочувствия захотелось. Теперь получай.

— Не уверена?! — вспылила мама. — Опять начинается? Сколько можно! Уж туда-то тебя на веревке никто не тащил! Почему нельзя НОРМАЛЬНО учиться и НОРМАЛЬНО жить! У тебя когда-нибудь появится взрослое, ответственное отношение к жизни!

— Мама, расслабься, — предложила Таня. — Я сама разберусь со своими проблемами.

— Нет, это не твои проблемы! Это НАШИ проблемы! МЫ всегда вынуждены всё разгребать! Всё бросать — и откуда-нибудь тебя вытаскивать! Что там еще стряслось? Они наконец поняли, что ты никакой не писатель? А ты поняла, что незачем было туда лезть? Училась бы, как все, кое-как на экономическом!