Танк против танка

Немецкий план завоевания Голландии, Бельгии и Франции в ходе одной быстротечной кампании заслуженно пользуется славой блестяще задуманной и великолепно проведенной операции, что оказалось бы невозможным без четкого взаимодействия между военной авиацией и механизированными войсками. Оборону Голландии, почти не располагавшей бронетехникой и отличавшейся территорией, которая счи талась не слишком пригодной для ее применения, предполагалось сломить за четверо суток за счет высадок во вражеском тылу воздушных десантов, чтобы те затем соединились с быстро продвигавшимися пехотными колоннами и одной танковой дивизией. Вторжение в Бельгию и Люксембург проходило через их границу с Германией, при этом четыре танковых корпуса осуществляли бросок на север в направлении Брюсселя через Маастрихтский аппендикс к Дина ну в центре и наиболее крупными силами на южном направлении к Монтерме и Седану. Можно считать насмешкой судьбы, а можно и тонким расчетом то, что на оси атаки двух корпусов на южном участке, который и являлся наиболее ключевым для знаменитого плана «Зихелыпнитт» (что означает движение для срезания колосьев серпом или косой, т.е. взмах косой. – Прим. пер.), где германским механизированным колоннам предстояло как серном срезать главный ствол союзнической обороны, отмечалось меньше всего столкновений танков с танками. И это в самой что ни на есть танковой кампании!

Осуществить размашистый южный мах косаря в условиях лишь незначительного танкового противодействия представлялось возможным потому, что французы оставили весьма небольшое количество танков на данном участке, где лежали лесистые холмы Арденн, считавшихся нетанкодоступными, и где также от прямого удара французов прикрывали фортификации «линии Мажино». И вот основные силы французских легких механизированных дивизий (ЛМД) оказались переброшенными в Бельгию, тогда как подвижные кирасирские дивизии (ПКД) остались в резерве позади реки Маас. Продвинувшись через Маас и вступив на извилистые тропы Арденн (где оказалось не так уж трудно продвигаться), французские легкие кавалерийские дивизии (ЛКД) с их пехотой, конницей и горсткой Н35 столкнулись с подвижным передовым охранением танковых дивизий: разведывательными дозорами на бронемашинах и с мотоциклистами, за спиной у которых следовали авангарды пехоты и противотанковые пушки, пользовавшиеся поддержкой полевой артиллерии и – если требовалось – танков. Против таких «сыгранных команд», состоявших из слаженных, опытных и чрезвычайно напористых бойцов, французы, в задачу которых входило патрулирование территории и обязанность по возможности задержшпъ врага, если тот попробует проникнуть через Арденны, ничего не могли поделать. Такой мощи и такого натиска они не ожидали. 11ехота и кавалерия не сумели справиться даже с легчайшими неприятельскими боевыми машинами, тогда как Н35 легко выводились из строя 37-мм противотанковыми орудиями, если вдруг экипажи решали драться, поскольку бой протекал зачастую на дистанции не более 2(H) м. Появление иногда наиболее тяжелых немецких танков вызывало панику. Она чрезвычайно быстро распространялась по уже откатывавшимся французским войскам, которые часто безнадежно перемешивались с гражданским населением, согнанным с насиженных мест вторжением. Танкобоязнь, которой не довелось испытать французам в Первую мировую войну, но действие которой сполна познали на себе немцы, начала разлагать боевой дух французских солдат еще до того, как сами панцерваффе успели развернуться в полную силу.

Вечером 10 мая воздушная разведка сообщила союзному Верховному командованию о продвижении крупных вражеских механизированных колонн через Арденны, а также через районы Маастрихта, чтобы форсировать Маас в тылу у бельгийской крепости Эбен-Эмаэль, которую к тому времени уже захватили отважные воздушные десантники в головокружительной по быстроте и дерзости операции. К вечеру 12-го числа головные немецкие части вышли к берегу Мааса на участке между Динаном и Седаном, тогда как у Эбен-Эмаэль противник вел ожесточенные бои с кавалерийским корпусом Приу.