Танк Таранович, или Влюблен на всю голову

Этот легкий, сладковатый, почти неуловимый запах мне уже знаком. Так пахнет Василиска. Несмотря на болезненные ощущения во всем теле, мне сейчас охренеть как хорошо. Вдыхаю ее запах, мысленно кайфуя от того, как она касается меня своими волосами. Щекочет чертовски приятно шею, проводит языком по мочке уха, а дальше принимается его… вылизывать. Не сказать, что меня это пугает, но несомненно это странно. Ну, мало ли что ей нравится, подумаешь, обслюнявила меня всего. Если это единственный ее недостаток, тогда пусть лижет. Наверное, я бы мог и дальше терпеть эти странные ласки, если бы ее язык не стал рыть траншею в моем слуховом проходе. Ну ты же девушка, куда так глубоко рыть? Что у нее за язык такой? И как он вообще туда весь помещается? Так, ну хватит, скоро уже и до мозга доберется.

Резко открываю глаза. Пытаюсь сфокусировать взгляд в полутемном пространстве, но ни хрена не получается. Башкой понимаю, что надругалась над моим ухом не Василиса, а что-то пушистое, ловко спрыгнувшее со скамейки. А, собственно, какого хера я лежу на этой деревяшке? Пытаюсь сесть, применив недюжинную силу. С трудом, но все же это получается. Наконец, в глазах перестало мутнеть, и я стал различать очертания окружающего меня пространства. Напротив меня дом с открытой дверью. Оттуда виден свет. Так, уже хорошо, я живой и не в лесу. Плохо то, что, судя по тому, что болит у меня абсолютно все, а не только затылок, что-то со мной произошло.

— Слава Богу, вы очнулись, — несколько секунд смотрю на приближающуюся фигуру в уже знакомом платье. Это галюны? Нет, она самая. Запах уже знаком. Зачем-то хватаю Василису за запястье.

— Точно настоящая.

— Сколько у меня пальцев, Петр Васильевич? — вырывает руку из моего захвата и проводит двумя пальцами перед глазами.

— Пять.

— А вот так, — убирает один палец и теперь уже водит одним средним пальцем.

— А так останется четыре, если еще раз покажешь мне фак.

— Ой, это случайно. Так вы видите или нет?

— Вижу.

— Так, а что вас сейчас беспокоит?

— Ну ты давай еще анамнез жизни собери.

— Ну я ведь серьезно.

— Я тоже. Тело. У меня болит все тело.

— А голова?

— И голова. Затылок и лоб. Да и виски тоже. Короче, вся башка.

— Понятно, — еле слышно произносит Василиса, тяжело вздохнув. Усаживается рядом со мной на скамейку и тут я понимаю, что она совершенно другая. Не такая, как была в кафе или в клинике. И до меня доходит. Она волнуется обо мне. Охренеть. Стоило кому-то долбануть меня по башке, чтобы получить вот такую реакцию Василиски. Я ей небезразличен. Ну давай еще замурлыкай от счастья, Соболев. — Я вызвала скорую. Должна скоро приехать.

— На хрена мне скорая? Ты же врач.

— Я не рентген и не томограф. Я не могу просветить вам голову, я даже не невролог. Без обследований вам невозможно оказать помощь.

— Ясно. То есть в дом не пригласишь. Это твой, кстати? — киваю на открытую дверь.

— Мой.

— Подожди. А как я здесь оказался?

— Я привезла вас к себе из леса.

— Из леса… это как?

— А вы ничего не помните? — осторожно интересуется Василиса, вызывая во мне какое-то нехорошее предчувствие.

— Помню, что мне кто-то дал по затылку, а дальше — я на твоей скамейке.

— Ясно. А я вот бегала по лесу и случайно вас нашла.

— Бегала?

— Ну да, я каждый вечер совершаю забеги перед сном. Смотрю, человек на тропинке. Признаться, сразу вас не узнала. Еще и в очках были.

— Понятно почему было так темно. Долбоящер. Так, и что было дальше?

— А дальше я пошла домой, взяла тачку и привезла вас сюда.

— Тачку?

— Ну да, садовую. Такую, на одном колесе. Вот она, — указывает взглядом на тачку возле калитки.

— То есть ты одна погрузила меня, девяностокилограммового мужика, в тачку?

— Ну да, я же наученная, как перекладывать больных и не с таким весом.

— Понятно, — киваю в такт ее кивков. Пиздит как Троцкий, а, впрочем, не мне об этом судить, учитывая, что я делаю то же самое с первой нашей встречи. Проблема в том, что ведет она себя со мной по-другому.

Бойкой девки с характером больше нет. Она тихая, спокойная и милая. И мне такая не нравится. И тут до меня доходит очередная мысль: Василиса и есть та, кто ударил меня по затылку. Вероятнее всего, она подумала, что кто-то за ней следит и хотел ограбить или изнасиловать. А ее поведение в данный момент — это не забота обо мне, просто она переживает за то, что повредила мне башку. Точнее, за последствия. Так, стоп, а почему у меня болит все тело? Неужто пинала меня ногами, когда поняла кто перед ней? Вот же стерва, на хрена было так мутузить? За что?

— А вы? Как вы оказались в лесу в такой час? — выводит меня из раздумий голос «боксерши». А вот мы и пришли к моему падению. А хотя, какого хрена? Один-один, лапочка.

— А я грибы собирал.

— Грибы в такой час? — наигранно удивляется она.

— Да, вот внезапно захотелось беленьких.

— И как? Что-то я не видела рядом с вами грибов.

— Наверное, тот, кто звезданул меня по затылку, украл мое лукошко. Сволочь.

— Да уж. А грибов-то было много?

— Ну так себе, белых не нашел.

— Да… нынче год не урожайный на грибы.

— На огурцы я помню тоже.