Танк Таранович, или Влюблен на всю голову

— Вась, давай поговорим. Чего тебе не хватает? Ты скажи, я изменю это.

— Мне всего хватает. Просто так… надо.

— Кому?

— Мне. Расслабься.

Стелет мягко. Прям очень. И как будто специально стягивает с себя платье, зная, что я всегда залипаю на ее груди. Залип, а затем взмок, когда Василиса вытащила из сумки атрибуты. Реально имеется шариковый кляп, но это полбеды. Это что рядом лежит, секатор?!

— Эээ… а зачем секатор?

— Это на соски.

— На соски?!

— Да, это зажимы. Ими выкручивают соски. Но можно, конечно, и отрезать. Не бойся.

— Сказать легко, сложнее сделать. А это что за штука?

— А на что похожа?

— Ну… на совок.

— Ну и зачем он нужен?

— Чтобы… убирать за мной какашули, когда я обделаюсь от страха?

Наверное, то, что Вася хрюкнула от смеха — это не плохо. Но мне что-то совсем не смешно.

— Ну, пусть будет так.

— А это что, пульверизатор? — продолжаю высматривать знакомые мне атрибуты. Ну или хотя бы то, что их напоминает. — Он, чтобы меня опрыскивать и приводить в чувство, когда ты отрежешь мне соски?

— Блин, ну что ты делаешь со мной, Соболев?!

— Ты только что плюнула в меня.

— Ну извините, я не просила меня смешить.

— Развяжи руки или вытри свою слюну.

— Скажи спасибо, я увлажняю твою кожу.

— Спасибо, дорогая. А это за железная хрень?

— Угадай.

— Ну явно куда-то вставлять. Значит так, Василисушка, я, конечно, на тебе помешан, но не настолько, чтобы давать себе что-то вставить в задницу. Так что стоп слово, развяжи меня и будем трахаться по старинке. Мне никакое садо-мазо на хрен не сдалось.

— Садо-огородо, Петенька, — шепчет мне на ухо, развязывая руки. При этом ржет как лошадь. — Ты чего реально подумал, что я решусь на какие-то извращения?

— Ты меня мухобойкой бьешь, почему бы еще плеткой не отхерачить?

— Ни в коем случае.

Как только мои руки оказываются развязанными, валю теперь уже Васю на кровать. Прижимаю ее руки по бокам от головы. Она совсем не сопротивляется, только смеется не в меру.

— Сентябрь — время подготовки огорода к зиме, Петечка. А в сумке все для того, чтобы ты помог мне его подготовить: корнеудалитель, культиватор, опрыскиватель, секатор, совок узкий и широкий. А шариковый кляп — для тебя. Чтобы ты сильно не кричал, когда будешь удобрять землю.

— Зараза ты, Вася. Ну, погоди. Когда окажешься у меня дома — прикую тебя наручниками к кровати до донца дней твоих.

— Жду не дождусь.

Глава 28

— Черт! Ну как так? — нехотя разлепляю глаза из-за Васиного крика. Пытаюсь сфокусировать взгляд на настенных часах. Без двадцати десять. Ну и отлично, прям то, что доктор прописал. — Я же наводила будильник на полдевятого, — как навела, так кто-то умный это исправил.

— Это вселенная намекает тебе, что пора бросать работу, дорогая.

— Это ты сделал?

— Делать мне больше нечего, — невозмутимо произношу я, вставая с кровати.

Кажется, за прошедшие полгода, врать я научился лучше. На лице Василисы нет ни капельки сомнения в произнесенных мною словах. Исключительно дурное настроение из-за возможного опоздания.

— Не боись, быстро домчим, десять минут — не опоздание.

Натягиваю первый попавшийся джемпер и джинсы, параллельно наблюдая за тем, как вывернув почти всю полку, Василиса наконец-таки достает колготки и платье. Ан нет, не колготки.

— На хрена тебе чулки? Не холодновато будет?

— Я в кабинете работаю, а не на рынке, так что не замерзну. В этом платье выделяется резинка от колготок, поэтому нужны чулки.

— Кто увидит, что у тебя там выделяется под халатом?

— Все, кто будет на корпоративе.

— Каком корпоративе?

— Восьмое марта выпадает на понедельник, поэтому гуляем сегодня. Я же тебе говорила.

— Если ты говорила мне это, когда также была полуголой, то у меня работала только нижняя голова.

— Ясно. Ну, зато теперь точно запомнишь.

— А мне с тобой нельзя?

— Там только работники будут. Я ненадолго, в семь начало, в девять часов уже смотаюсь домой.

— Вась?

— А?

— На хрена тебе нужен этот корпоратив? Я тебя и тут накормлю, и напою.

— Потому что это правила приличия. Я не могу не пойти. Не волнуйся, у нас почти все женщины, а имеющиеся мужики все страшные, ну, разве что, новый владелец симпатичный.

— Ты вот на хрена мне сейчас это сказала?

— Потому что это правда, — едва улыбаясь, произносит Василиса, кидая в сумку тонну косметики. — В машине накрашусь, поехали? А вообще-то я могу сама добраться, все равно уже опоздаю. А ты пока собак выгуляешь.

— Чушь не неси. Ивановна выгуляет.

— А разве она сегодня приходит?

— Понедельник, среда, пятница.

— Я же просила два раза в неделю. Незнакомая тетка шастает по дому, мне это не нравится. Тебя самого это не напрягает?

— О, мне тоже не нравится, что кто-то работает, но этот кто-то не спешит увольняться. И кто мне будет надраивать дом? — открываю дверь, пропускаю Васю вперед. — При всем желании, ты, белочка моя, не уберешь двести квадратов. У Ивановны на это есть — хотя бы 8 часов.