Танкер «Дербент» • Инженер

— Обстановка сейчас сложная, — сказал он вслух. — Мы не должны щадить виновников аварий, потому что не знаем и не можем знать их тайных замыслов. Возможно, один раз мы ударим просто никчемника, зато в десятке случаев это будет враг, надевший личину беспечности. Стоит, положим, передо мной человек и утверждает, будто он по ошибке что-то там перепутал или не предусмотрел. Разумеется, я хотел бы поверить ему. Но что он думает? Не держит ли за пазухой камня? Кто знает! Я хотел бы поверить, но обязан подозревать, хочу простить, но принужден взыскивать. Не будучи злым от природы, совершаешь двойное насилие — над виновником аварии и над самим собой. А тут еще близкий человек упрекает тебя в бессердечии. Седьмой год живем вместе, неужто не разберемся?

Емчинов еще долго говорил, расхаживая по кабинету и заглядывая в зеркальное стекло книжного шкапа, Анна Львовна слушала молча. Гнев ее прошел. Она уже начинала раскаиваться, что наговорила лишнего. В сущности, много ли знала она о Петине? Только то, что он учится на заочном, хорошо улыбается и краснеет, как девушка. Этого мало... Она подошла к мужу, приникла лбом к его плечу и сказала просто:

— Ну, хватит. Смотри, чтобы зря не обидели человека.

Несколько минут они ходили молча, тесно обнявшись. Примирение как будто состоялось, но молчать было тяжело, и оба чувствовали себя так, точно в комнате находился кто-то посторонний. Анне Львовне захотелось поскорее разрушить это тягостное молчание. Она потерлась щекой о его плечо и сказала тихо:

— Касторка мне теперь уже не поможет, Гриша. Я, скажется, попалась!

— Рассказывай! — пробормотал Григорий, слегка нахмурясь. Он поднял голову, взглянул на нее пристально и переменился в лице. — Расска... Да нет, ты что это... в самом деле?

— Голова кружится, — сказала Анна Львовна слабым голосом. Недомогание ее прошло, но ей хотелось, чтобы Григорий встревожился и приласкал ее. — Милый мой, я знаю, что говорю...

Емчинов усадил жену в кресло и опустился перед ней на корточки.

— Значит, не совсем еще в тираж вышли, — говорил он, целуя по очереди обе ее руки. — Амортизация еще не полная. Как вы думаете, товарищ? Тебе надо съездить в город, — озабоченно перебил он сам себя. — Там эти все специалисты, как их... И поговорила бы с Варварой Шеиной, она двоих выходила, культурная баба...

Анна Львовна положила руки на голову мужа и растрепала его волосы.

— Седой дяденька! — пропела она, раскачиваясь в кресле. — Совсем седой стал, мой голубчик! И за что на тебя так накинулась! Это меня норд обозлил, и пыль, и нездоровье... Только я хочу, чтобы ты был таким... — она пощекотала пальцами, подыскивая слово, — таким... крепким!

Глава III

Большой Сережка

1

Солнце стояло в небе туманным пятном. Гнулись и гудели провода на столбах. Грузовики протяжно трубили, блуждая в клубах пыли. Сумерки начались сразу после полудня, а к вечеру пошел снег.

В этот день на промысловом складе производился ремонт. Среди лестниц, обрызганных краской, кистей, ведер с известью растерянно бродили кладовщики. С промыслов приходили люди, требовали материалов и спецодежды. Они хрипло ругались и стучали в окна, дыша клубами пара.

Начальник склада прятался от них в задней комнатке. Согреваясь чайком, он жаловался кладовщикам на проклятую неразбериху и покачивал головой с таким видом, как будто причины беспорядка были ему давно известны и он уже предупреждал, кого следует, но его не послушали. Кладовщики сокрушались и качали головами. А чтобы их не беспокоили, они заложили изнутри дверь на крючок.

Под вечер на склад приехал инженер Стамов. Он взбежал на крыльцо, ударил кулаком в дверь и неистово рванул ее.

— Красоту наводите! — заорал он. — А ну, кончай балаган, живо!

— Выполняем приказ управляющего, — залепетал побледневший начальник склада. — Как странно, право...

Стамов опустился на скамейку и расстегнул тулуп.

— Слушайте, я знаю, что у вас есть оправдания, бумажки, отписки... Но ведь голова-то на плечах... — Перевел дух и закончил: — Одним словом, спецодежду людям выдать. И немедленно!

Подышав на окоченевшие пальцы, он взялся за телефонную трубку. Но связаться с буровой Шеина ему не удалось. Что-то булькало и трещало в трубке: были ли то грозовые разряды или искаженный человеческий голос, понять было невозможно.

Начальник склада подошел и сообщил шепотом, что управляющий трестом осматривал склад самолично, остался недоволен помещением и приказал ремонтировать немедленно.

— Они ждут кого-то из Москвы, наркома, что ли, или председателя какого. Вот и подметают, чистоту наводят.

«Ты ворвался и нагрубил мне, — казалось, говорило его расстроенное лицо, — но теперь ты видишь, что я здесь совсем ни при чем».

Мимо них бегали кладовщики, тащили ватники, сапоги, рукавицы. Стамову сделалось стыдно за свою резкость. Начальник склада представился ему обиженным, неспособным к отпору, а сам он — грубым, хриплоголосым, несправедливым. Он сказал только: «Исполнение проверю» — и вышел на улицу.