Танки оживали вновь

Положение было очень тяжелым. Особенно трудно приходилось защитникам города во второй половине ноября и в декабре 1941 года. Прекратилась из-за ледостава на Ладожском озере подача грузов водным транспортом, а после того как противник захватил город Тихвин, все грузы пришлось доставлять по коммуникациям, удлинившимся на 400–500 км. Самолетами в период с 14 по 28 ноября было переброшено 1200 тонн продуктов, но это лишь в очень малой степени пополняло иссякавшие запасы продовольствия. Нормы выдачи продуктов питания за сентябрь — ноябрь снижались пять раз. Так, 20 ноября рабочие горячих цехов получали 375 граммов хлеба в день, рабочие и инженеры — 250, служащие, иждивенцы, дети до 12 лет — 125 граммов. Одновременно снижались нормы выдачи хлеба и войскам. Начал также ощущаться недостаток в материалах на ленинградских заводах. Падала выработка электроэнергии, иссякли запасы топлива. Остановилось трамвайное движение, водопроводная сеть к декабрю перестала работать.

Сообщение с Большой землей поддерживалось по воздуху и через Ладожское озеро по трассе Ваганово — Кокорево (западный берег) — поселок Кобона (восточный берег). И только благодаря успешной работе ледяной дороги на Ладожском озере с 25 декабря нормы выдачи хлеба были повышены.

Гитлеровцы, не отказываясь от мысли измором захватить Ленинград, пытались гуже стянуть кольцо блокады, соединиться с финскими войсками. Но и эта попытка не удалась. Ленинградцы стояли насмерть!

В первой половине ноября 48-й танковый батальон получил задачу совершить марш в район Невской Дубровки. Затем это решение отложили в связи с тем, что поступил приказ у прибывших 12 танков Т-26 и 6 танков БТ-7 усилить дополнительной броней башни и лобовые части, а если удастся, то и борта. Дело в том, что броню танков Т-34 снаряды вражеских противотанковых пушек в то время, можно сказать, не пробивали. Уязвимы были гусеницы и борта, если снаряд попадал в него под прямым углом. Из десяти танков Т-34, участвовавших в бою за Белоостров, противник вывел временно из строя шесть, причем половина из них подорвались на минах-фугасах. Повреждения были, как говорится, не смертельные, и танки удалось быстро восстановить.

Поэтому решение усилить броню легких танков Т-26 и БТ-7 и тем самым в какой-то степени приравнять по бронестойкости к танкам Т-34 было воспринято нами как естественное. Меня, специалиста технической службы, занимал вопрос: как же можно выполнить эту задачу здесь, в лесу, не имея никаких мастерских, сварочных агрегатов, а главное, — броневых листов?

Как-то после обеда меня вызвали в штаб батальона. В землянке командира я не сразу заметил сидящего ко мне спиной полковника, который отогревал руки у печки-времянки. Комбат майор Тимофеев, указывая на полковника, сказал:

— Ваш главный начальник по инженерно-танковой службе фронта инженер-полковник Шестакове.

Я представился.

— Садитесь, молодой человек, — сказал мне инженер-полковник Н. Н. Шестаков. — Есть серьезный разговор. Вот какое дело: мне доложили, что вы успешно окончили танкотехническое училище. Уже побыли в бою. Справляетесь с ремонтом танков в полевых условиях. Любите технику, особенно танки Т-34. — Ему, видимо, сказали о моем неравнодушии к танкам Т-34. — Учитывая все это, мы хотим поручить вам заняться и другим делом — экранировкой легких танков. Как вы на это смотрите?

Оговорка «заняться и другим делом» означала, что меня не лишают возможности продолжать работать с танками Т-34. Я тут же ответил, что дело новое, интересное и что постараюсь оправдать доверие. Только мне трудно представить, с чего начинать: ни мастерских, ни необходимого оборудования, ни специалистов здесь нет.

Шестаков улыбнулся:

— Что касается мастерских, то, говорят, для вас лично хорошей крышей во время ремонта танков является обычное небо. Его у вас много. И луна яркая. Значит, и электрического освещения не требуется. Ну, а если захочется погреться — тоже не страшно: вокруг леса.

Шуткой Шестаков давал понять, что условия, в которых придется выполнять поставленную задачу, будут сложными и рассчитывать нужно в основном на свои силы.

— Что касается сварочных агрегатов и брони… тут мы поможем, — продолжал он. И вдруг снова спросил: — Справитесь?

— Есть, буду стараться! — отчеканил я, вставая.

— Это хорошо. Только садитесь, сейчас обсудим некоторые детали. Во-первых, мы вас пошлем на недельку в Ленинград, на четвертый завод. Там вы поучитесь резать броню, ближе познакомитесь с работой сварочного агрегата. Подберите себе в батальоне пять-шесть человек, таких, которые бы могли быстро освоить новые задачи. С Ижорского завода привезете броневые листы. И начнете экранировку танков здесь, на месте. Заодно доставите в батальон с завода отремонтированные танки. Командир батальона вам поможет: людьми, автотранспортом, горючим. Трудностей у вас будет много, знаю, но, надеюсь, справитесь. Может быть, подошлю своих офицеров в помощь. Пока все ясно? — заключил Шестаков.

— Да, все понял, — ответил я.

— Тогда завтра же явитесь на завод к главному инженеру. Он в курсе дела.