Танки - вперед!

— Полагаю, можно отдать соответствующую директиву, — согласился Андропов. — Если моряки докажут, что американцы не примут массированный вывод лодок за подготовку нападения.

— Проведем совещание, наметим мероприятия по маскировке выхода, — заверил Устинов. — Предлагаю еще провести встречные учения армии и флота, — добавил он. — А группы войск и РВСН приказным порядком привести в повышенную боеготовность с началом их учений.

— Не маловато будет?

— Можно еще часть сил из центральных округов выдвинуть на полигоны у Западной границы, тоже под видом учений, — предложил Огарков.

— Тогда уж точно спровоцируем удар, — недовольно заметил Громыко

Обсуждение предлагаемых военными мер было довольно бурным. Но в конце длительного, изматывающего совещания. Генсек и военные добились единодушного согласия на выполнение предлагаемых мероприятий.

29.09.1983 г. ГДР. Альтес-Лагер

Николай вышел из кабинета врача и с облегчением выдохнул. Не придрался лепила, пропустил. Строго говоря, мог и отстранить от полетов после вчерашнего, тем более в первоначальном плане полетов майор и не стоял. Просто приболел один из опытных летчиков и его попросили слетать на «провозных» для восстановления навыков с комэской[8] второй эскадрильи, недавно вернувшимся из отпуска. Майор выходил от врача и поэтому не удивился, уловив доносящийся с ЦЗТ[9] ровный гул — началась предполетная газовка[10]. Как взлетел разведчик погоды, он естественно отсюда услышать не мог. Как и его возвращения.

Предполетные указания Федорченко прослушал без всякого интереса, привычно выделяя важные и необходимые для него данные. «Первый вылет днем в зоне — неплохо. И самолет хороший — борт пятнадцать, родной, закрепленный по боевому расчету. Что ни говори, и ни пиши про современную стандартизацию, но все же каждый самолет все равно имеет свои особенности, даже, если не придираться к словам, привычки. Один с неохотой входит в правый вираж, на втором на мгновение позже включается форсаж, третий вообще предпочитает прямой полет и неохотно выполняет любую фигуру пилотажа». «Пятнадцатый» в этом отношении был идеалом. Причем Николаю иногда казалось, что самолет улавливает его мысли и переходит в нужный режим даже чуть раньше, чем он нажимает на ручку или шевельнет педалями. Летать на такой машине очень приятно, даже для уже подсчитывающего оставшиеся до пенсии годы и ко всему привыкшего летчика. Поэтому на первый вылет Николай вышел неожиданно для самого себя в очень приподнятом настроении, казалось бы, давно уже погребенном под привычной армейской рутиной. Техник самолета старший лейтенант Телепнев, опытный, и тоже, как Федорченко, дослуживающий оставшиеся несколько лет до пенсии, заметил его хорошее настроение.

— Самолет к полету готов, — вытянувшись и отдав воинское приветствие, доложил он. — Егорыч, что такой веселый? От дочки что пришло?

— Спасибо, Петрович, — ответил, поздоровавшись с техником, Федорченко. — Пока ничего, — жили они в одном доме, дружили и Телепнев знал, что дочка майора, живущая в Союзе, собиралась рожать. — Просто настроение хорошее. Да и погода…

Погода действительно не подвела. В полном соответствии с предсказаниями метеорологов, несмотря на СМУ в зоне, на аэродроме стояла отличная, напоминающая позднюю осень средней полосы России погода.

— Погода хороша, — вежливо согласился Телепнев. Николай, молча кивнув в ответ, наработанным за время службы маршрутом обошел самолет, проверяя внешнее состояние ПВД (приемник воздушного давления), обшивки, шасси, сопла, консолей. Вернулся к кабине, расписался в журнале подготовки самолета и привычно забрался по стремянке в кабину. Поднявшийся Телепнев помог пристегнуться, выдернул чеки катапультного кресла и спустился вниз. Почему-то все эти привычные, практически рутинные действия сегодня выглядели новыми, словно этот вылет был первым, а не… Николай попытался припомнить, какой это у него вылет, но как-то неожиданно забыл об этом.

Фонарь плавно опустился, щелкнули штыри замка, зашипел воздух, герметизируя кабину. И время, как обычно, словно замедлилось. Установив РУД на малый газ, майор нажал кнопку пуска. Турбостартер отработал положенный цикл, раскрутив основной двигатель. Запуск, сзади зашумело пламя, вырываясь из сопла. Дрогнули стрелки приборов. Запуск, проверка систем под привычный речитатив техника. Наконец Федорченко связался с КП, запросив разрешение на выруливание.

— Восемьсот пятидесятый, старт разрешаю!

Самолет, едва заметно покачиваясь на швах между аэродромными плитами, вырулил из ряда, проехал по ЦЗТ и вырулил на взлетно-посадочную полосу (ВПП).

— Десятый восемьсот пятидесятому. На исходном, прошу разрешения на взлет.

— Восемьсот пятидесятый, взлет разрешаю!