Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат

Дальше, собравшись, мы развернулись и докатили до нужного перекрёстка. Поворот был, но когда мы тут ранее проезжали, я на него даже внимания не обратил, настолько малоезженый. Однако провернули и покатили дальше по полевым дорогам. А на перекрёстке я бойца оставил, со схемой села, с размещением немецкой техники и своим рапортом и сообщением о дальнейших действиях. Немцев в селе не так и много, тридцать танков, две батареи противотанковых пушек и батальон пехоты. Около десятка бронетранспортёров и столько же мотоциклов. Грузовиков с два десятка, не более. Часть ранее отбыла куда-то. Ещё парнишки две пушки описали, в которых я опознал зенитки.

Мы благополучно добрались до брода, его прошёл боец, сняв сапоги и галифе, замеряя дно. Сказал, что оно твёрдое, песчаное, да и берега тоже, не топкое место. Так что по очереди мы перегнали технику на другой берег и отпустили парнишек, строго наказав не говорить никому о нашей встрече и немцам на глаза не попадаться. Узнают, что они нам помогали, расстреляют, у немцев это легко, и не посмотрят, что дети. Оставив бойца у брода с этой стороны, а не с которой ожидается подход батальона, мы снова расселись по машинам и покатили дальше, местные парнишки дали мне описание местных дорог, включая полевые. Только километров на десять, дальше они плохо знали, но хоть что-то. Тут были сплошные поля, равнина, деревьев мало, изредка рощи да посадки попадались. Мы двигались по полевой дороге, пока я не рассмотрел группку людей, что, скрываясь, пыталась уйти с нашей дороги. Пришлось приказать прибавить ходу – похоже, наши. Так и оказалось. Да и те опознали характерные силуэты танков и уже перестали прятаться, сами к нам вышли. Было семнадцать бойцов при старшем сержанте. Пока они жадно ели консервы, доедая хлеб, я пообщался с их командиром. Они из тех частей, оборону которых прорвали. Всю ночь шли. Тут бойцы из разных подразделений были, даже двое танкистов. Я опросил их, на Т-26 воевали, мехвод и заряжающий, командир в танке сгорел, не смог вылезти раненый.

Построив их, когда насытились, сообщил, что принимаю их под своё командование и пусть не куксятся, им легко пришить трусость, драпали в тыл, только пятки сверкали. Так что часть в грузовик, часть на броню танков, и мы покатили дальше. И тут повезло, разведчик улетел, у него, похоже, что-то случилось: один мотор дымил, так что я повернул к местной главной трассе, к которой мы смогли подойти скрытно. Движение там было, но редкое, это позволило укрыть танки в удачно попавшемся овражке, только башни торчат, да замаскировать ветвями. Оба ручных пулемёта, разведчиков и встречных бойцов, мы с ними патронами поделились, поставили тут же на склоне, и там залегли пулемётчики. Остальные бойцы легли на склоне оврага, держа дорогу на прицеле своих винтовок. Вскоре появилась на удивление крупная колонна. Шли почти сорок груженых автомашин и везли точно не пехоту, груз был иным, слишком они заметно просели. Охраняли её танк и два бронетранспортёра с солдатами. Мотоциклов не было. Танк «двойка», где только его откопали, шёл впереди за головным «ганомагом». Охранения, чтобы отбиться от окруженцев, вполне хватало, но против нас они уже не пляшут.

Мы с командирами стояли на дне оврага, наблюдая, как колонна приближается, и я держал речь:

– Значит, так, Потапов, тебе первым открывать огонь. Как бронетранспортёр пересчёт указанную мной метку, открываешь огонь. Сначала бей танк, потом «ганомаг» и дальше грузовики. Бей по кузовам осколочными. Я начну с центра, ну а тебе, сержант, с конца колонны начинать. Пулемётчикам и стрелкам бить по кабинам и бензобакам. Ну и по двигателям. Не давать выжившим уйти, уничтожить всех, это самое важное. Это всё, начинаем после Потапова.