Танкист из штрафбата

Ждали, когда Деревянко расскажет про оккупацию: Орловская область почти два года была под фашистами.

– Вижу, хотите спросить, был ли на территории, оккупированной немецко-фашистскими войсками? – мрачно произнес Александр. – Был, не приведи господь, товарищи. В октябре 41-го гитлеровцы заняли нашу деревню, пришли как хозяева… Убивали, расстреливали, вешали за связь с партизанами и просто так. – Рассказывая, Саня так яростно вонзал лопату в землю, будто штык в глотку врага. – А самое страшное было два месяца назад, в начале августа, когда шли бои за освобождение нашего района. Их танки ворвались в село, стали стрелять из пушек, а что уцелело, давили гусеницами… По живым людям. В нашу хату тоже выстрелил, я с бабулей и братишкой выскочил, а он на нас, огромная такая громадина, и – за нами по улице. Мои погибли… под гусеницами. А за мной гнался, пока я в овраг не скатился…

– Да, это страшно… – тихо сказал командир, крепко сжимая Санино плечо. – Давай перекур, ребята!

– Я эту фашистскую тварь, что на башне сидела, на всю жизнь запомню!

– У нас у каждого есть что запомнить, – отозвался Сидорский.

Его отец и мать остались в Белоруссии. В начале войны фронт слишком стремительно уходил на восток. В первый месяц родители не успели эвакуироваться, и что теперь с ними, живы или нет, Кириллу было неведомо.

Глава третья

С восходом солнца все три танка взвода Ивана Родина, рыкнув дизелями, заползли в свежеотрытые окопы.

К позициям взвода торопливо шел капитан Бражкин.

– Взвод, становись! – подал команду Родин.

Экипажи заняли свои места, выстроившись в шеренгу перед своими машинами. Люди порядком измучились, поспать поочередно удалось не более часа.

Родин доложил и пошел сопровождать командира. Ротный осмотрел окопы и, в принципе, остался доволен, ограничившись лишь небольшими замечаниями по маскировке. Начальник, обходящийся без замечаний, лишает подчиненных очень важного – чувства боевой настороженности. А без него солдату нельзя, как и без вечного чувства голода.

Бражкин знал, чего сейчас, после ночных земляных работ, ждут от него командиры взводов, да и весь подуставший личный состав роты: надо ли оборудовать запасные позиции? Понимали, дашь слабинку, махнешь на авось, понадеешься, что пронесет, так сразу же, по закону жестокой войны, враг обрушится и размажет тебя, как кусок масла на раскаленной сковородке.

– К 18 часам оборудовать по две запасные позиции на танк, – сказал Бражкин (все как один посмотрели на мозоли на ладонях) и продолжил: – Круговую оборону никто не отменял. Вопросы есть?

– Есть вопрос! – Родин, как в школе, поднял руку. – Тут речушка в ста метрах отсюда. Разрешите, экипажи поочередно освежатся, то есть помоются?

– Разрешаю, поочередно, и чтоб охрана была! – произнес ротный и пошел к опорному пункту второго взвода.

– За мной, ребята! – весело крикнул Иван.

Настроение поднялось – за работой упрели, как кони на пашне, несмотря на холодную ночь, пот катился градом. Поскидывали гимнастерки, оставшись в нательных рубахах, гурьбой пошли за командиром.

– Ребята, меня подождите! – встрепенулся Деревянко. – Я только полотенце и мыло возьму.

– Хорошее дело! – отозвался Руслик. – А то мы уже и забыли, когда последний раз получали.

Саня развязал рюкзак, достал оттуда вафельное полотенце и брусок темно-серого мыла, полученные от старшины учебной части, и бросился догонять экипаж.

На берегу Иван первым разделся донага и с уханьем бросился в реку, за ним с криками и охами окунулись Кирилл и Руслан. Ледяная осенняя вода обожгла, пробрала до костей, дыхание перехватило. И минуты не прошло, все вылетели на берег. Иван схватил рубаху и растер до красноты тело. Кирилл и Руслан разогрелись приседаниями.

– А ты чего? – спросил Иван у Деревянко. – Сачкуешь?

Саня тем временем скинул куртку, оставшись в рубахе, закатал штаны и, зайдя по щиколотку в воду, ограничился плесканием и умыванием.

– Холодно, застужусь, – намыливая лицо, пояснил он. – Да и плавать я не умею.

– А я тебя сейчас научу, – прогудел Сидорский. – Скидывай комбез – и в воду!

Видно, что не шутил, – с серьезным лицом направился к Сане. Тот шустро выскочил на берег, поднял с земли кусок мыла и кинул Кириллу:

– Лови!

Сидорский машинально поймал.

А Саня со смехом добавил:

– Шею намыль себе!

Сидорский обомлел от такого нахальства.

– Ах ты, салажонок, да я тебя сейчас всего намылю!

И широким шагом попер на Саню с явными намерениями окунуть его в речку. Кирилл ухватил было Деревянко за грудки, но тот, вдруг откинув голову, резко припечатал лбом сержантский нос и тут же с силой толкнул обидчика в грудь. Сидорский оступился и рухнул голым задом на куст бодяка. Колючки впились, он дико заорал, подпрыгнул, будто под ним рванул взрывпакет. Все засмеялись, момент отмщения был упущен. Кирилл, ругаясь, принялся вытаскивать колючки, а командир мрачно заметил:

– Еще не воевал, а у нас из-за тебя уже первые потери. Посмотрим, что будет на вождении.

Глава четвертая

Дошли до своего танка, Родин скомандовал экипажу:

– По местам!