Танкист Мордора

– Как же так, господин? Вы обещали, что простите Сергея, если он сможет бежать на нашу сторону! Вы обещали!

Орофер поморщился:

– Ты воспользовалась моей минутной слабостью. А мне и раньше было понятно, что это – враг. Ты убеждала меня и Элронда, что он воюет по принуждению, что готов бежать. Мы поверили и использовали единственного скрытого агента в Мордоре. Годы ушли на то, чтобы он проник в загородный дом Наместника Нурна, и каков результат? Из-за этого мозгляка ему пришлось себя убить. Какие еще доводы тебе нужны? Сможешь бежать, – это уже Попову, – обещаю беспристрастный суд. Если сможешь уничтожить свою ужасную машину – появится возможность тебя оправдать. Останешься на стороне Тху – пощады не жди. Я все сказал.

Экран мигнул и погас. Серега медленно стянул кольцо с пальца и устало прикрыл глаза. Снаружи все так же доносился обычный шум лагеря да что-то напевала Арета у костра. «Ну вот, никаких сомнений не осталось. Я – Зло. Этель потеряна. Кандалы надели. Все, как Майрон сказал. Даже поговорить с ней не дали. Ну, так я сам с ней поговорю без этого напыщенного идиота».

Попов снова надел кольцо и попытался вызвать Этель. «Камера» метнулась по знакомому пути на север, но остановилась на опушке леса, дергаясь из стороны в сторону. Дальше она так и не пошла, несмотря на все усилия. В конце концов, оглушенный нарастающей головной болью, Серега сдернул кольцо и вылез из фургона. Арета засуетилась вокруг:

– Присядьте, господин, вы совсем бледный. Колдовство отнимает много сил. Выпейте вина, поешьте. Вот, все готово.

Ужин был хорош. Арета присела рядом, подливая вино в пустеющий кубок. Солнце скрылось за скалами, стало прохладно и тихо. Лагерь постепенно засыпал. Прошел на пост часовой-харадрим. Серега закончил трапезу:

– Спасибо, Арета. Ты очень вкусно готовишь. У Снежинки так не получается.

Девушка смутилась похвалой:

– Благодарю, господин. Госпожа Снежинка готовит на свой лад – по-кхандски. У них всегда кладут много специй. Господину Гудрону очень нравится.

– Ну, еще бы, – усмехнулся Серега, – а мне твоя еда больше по душе. Иди сюда, поцелую в благодарность.

Арета прижалась к нему, и Попов скользнул губами по прохладным щечкам девушки. Почувствовав слабину в обороне капитана Мордора, Арета обхватила его шею руками и неумело попыталась поцеловать в губы. Серега понял, что удержаться не сможет. Последний раз он обнимал женщину еще на Нурнене. От Ареты пахло чем-то цветочно-ягодным, мягкие теплые губы искали его ласки, и ответный поцелуй продолжался долго. В голове Попова зашумело, руки сами по себе развязывали шнурки на куртке девушки, но за камнями послышался бас Гудрона и ответный смех кхандки.

Попов оторвал от себя Арету:

– Погоди, не сейчас.

– Почему, господин? – Девушка снова попыталась прижаться к нему.

– Гудрон идет. А я пока не привык заниматься этим на публике.

– Как скажете, господин. – Арета отодвинулась, поправляя одежду и волосы.

Гудрон сразу подсел к костру и набросился на еду, а Снежинка осталась у повозки, позвав зачем-то Арету. Серега задумчиво ковырялся прутиком в багровеющих углях. Между тем урук насытился, довольно рыгнул, оглянулся на фургон и вполголоса обратился к Попову:

– Помощь ваша нужна, господин!

Серега не сразу понял слова Гудрона:

– Что?

Орк придвинулся вплотную:

– Помощь нужна. Завтра обоз будет стоять на месте, и я хочу спрятать Снежинку.

Попов помотал головой, пытаясь собраться с мыслями:

– Куда спрятать? Зачем?

– В горы. Помните, я вам говорил? Я хочу уйти со службы Повелителю, господин. Я хочу детей. Своих детей. За столько лет я их много наплодил, солдат Мордора, но я не знаю их, а они – меня. А теперь я хочу своих детей и не от кого попало, а от любимой женщины.

– Извини, Гудрон, не сразу понял, о чем речь, – развел руками Серега. – А почему сейчас? Ты же с войны хотел пропасть?

– Так и собираюсь сделать, но сами посудите, господин, одному исчезнуть легче. А тут, в горах, мы с товарищами в свое время одну уютную пещерку присмотрели. Мы там золотишко и камешки схоронили, что в руки приходило во время походов – что-то от дележа добычи досталось, что-то мы в казну Мордора не сдавали.

– Да ладно, – удивился Попов, – ты же такой правильный, Гудрон-батыр. За дело Мордора во всем мире, и все такое. Как же так?

Урук замялся:

– Ну, вот так. Я Мордору послужил с избытком, тут меня упрекнуть некому. Но всегда мыслишка свербила – а если мне не башку срубят, а руку оттяпают или ногу? Если не добьют, я же выживу, мы, уруки, очень живучие. Кому я тогда нужен? Если попросить, могут, конечно, пристроить в какой-нибудь гарнизон далеко на востоке, если не сильно искалечен, или найти работу, как Азрогу. Да только унизительно это, и всегда от кого-то зависишь. Вот мы с ребятами и откладывали. Договорились – сколько нас останется, на стольких и разделим. Остался я один. Вот за всех и доживу.

– Ты же мне сам рассказывал, что вы в камень уходите? И в грудь себя левой пяткой бил, что нормальные уруки всегда ищут смерти в бою?

Гудрон закряхтел: