Танковые сражения войск СС

Непрерывные атаки русской пехоты и танков все туже стягивали кольцо окружения. На востоке, западе и юге наши солдаты поспешно отступали на предполагаемые но- ^ вые рубежи обороны. Полное уничтожение нашей дивизии было вопросом нескольких дней. Конец был неизбежен, как наступление ночи после дня.

Хотя основные силы нашей 9-й армии удерживали рубеж обороны по Одеру в районе Франкфурта, несмотря на то что русские продвинулись больше чем на сто километров в наш тыл, Гитлер отказался от мысли отвести армию в Берлин для защиты столицы рейха. А потом наступил дефицит топлива и практически всего, в чем мы нуждались.

Наконец Клуст приказал по радио немедленно перебросить наши танки в леса, лежавшие между Приросом и Меркиш-Буххольцем. Когда взревели двигатели и колонна танков двинулась от дороги к центру леса, раздался всеобщий вздох облегчения.

Наш механик-водитель как обычно переключал передачи, чтобы нагнать идущий впереди танк. Вдруг в коробке передач что-то стукнуло, и мы остановились. Повреждение трансмиссии! Мы смогли продолжить движение в аварийном режиме — на передачах с первой по четвертую — со скоростью пешехода, но мы хотя бы сохранили подвижность.

Возле каменного моста через реку Зеенге, почти полностью разрушенного ударами с воздуха, мы выехали на асфальтированную дорогу на Меркиш-Буххольц, но через два километра снова покинули ее, свернув на лесную просеку.

Проезжая лесок за леском, мы выспрашивали дорогу к расположению нашего батальона. Как только мы его нашли, ремонтная бригада нашей роты занялась поврежденной трансмиссией. Мы ужасно устали, но не могли сомкнуть глаз. Дело было не только в стуке молотков в передней части корпуса между местами механика-водителя и радиста. Нас терзало горе от осознания всего происходившего вокруг. К счастью, нас связывали неразрывные узы товарищества, закаленные боями и нуждой, узы душевной гармонии.

Гитлер назначил на 25 апреля атаку армии Венка, которая должна была, сосредоточившись на восточном берегу Эльбы южнее Магдебурга, нанести удар на Потсдам и прорвать окружение Берлина. 27 апреля немецкие войска снова прорвались через кольцо русских войск, наступавших с юга на район западнее Берлина.

Но эта атака немцев захлебнулась после соединения с корпусом Реймана. Из девяти дивизий 12-й армии шесть существовали только на бумаге. Было развернуто всего три дивизии (один корпус), да и те были плохо оснащены и вооружены. По радиосообщению, полученному 25 апреля, фронт севернее Берлина и южнее Штеттина, на участке 3-й армии, фактически рухнул. Попытка деблокирующего удара силами армии генерала фон Мантейфеля из района Ораниенбурга также провалилась после первоначального успеха, когда войска под командованием генерала СС Штайнера вклинились на два километра.

Тем временем Мюнстер, Хельвиг и Малер, машины которых пришли вместе с нами, заправили танки и приготовились к бою. Запасов топлива, привезенного в бочках, не хватало даже на заправку одной машины, и пополнения их ожидать не приходилось. Что будет дальше? Ночью наши эвакуационные группы оттащили в тыл поврежденные машины. Те из них, которые невозможно было исправить, были взорваны. Командирская машина Шмидта уже была взорвана накануне вечером при отступлении из Шторкова. Мы больше не могли скрывать нервного напряжения перед лицом неопределенности, угрожавшей гибелью.

Тем временем остатки роты собрались на просеке. Товарищи, объединенные общим отчаянием и опытом совместных боев, залезли на небольшой тягач и полевую кухню. Для многих из нас это прощание стало прощанием навсегда. Мы могли лишь с печалью и беспокойством ожидать завершения авантюры, в ходе которой мы должны были преодолеть 100 километров по тылам русской армии. Первым пришел рядовой из танковой дивизии. За ним — Кулеман. Они хотели ехать вместе с нами в боевом отделении. Поэтому они забрались под орудие. Затем разверзся ад. На сосредоточившиеся в лесу машины и солдат обрушился беспокоящий огонь русских минометов. Мы переключили радиостанцию на прием. Наверное, где-то около 7 часов утра посыльный вызвал командиров танков к машине командира. Переждав несколько взрывов, мы бегом бросились к танку Ноя. Пришлось подождать Кунке, который выскочил из люка заряжающего на несколько минут позже. Потом мы собрались вокруг затвора орудия, изучая расстеленную карту, освещенную лампой в потолке башни.

После отданного 27 апреля запоздалого приказа нашей армии прорываться к армии Венка все окруженные получили указание в ту же ночь, обходя Берлин с юга, прорываться в Бранденбург.

Группа, во главе которой двигались наши танки, должна была пройти правее Меркиш-Буххольца напрямик через леса в сторону Хальбе. Дойдя до Хальбе, мы должны были двинуться вдоль шоссе Берлин — Котбус и прорываться в направлении между Барутом и Цоссеном, укрываясь в обширных лесах, пока не соединимся с армией Венка, растянувшейся от Потсдама до Магдебурга. На исходные позиции надлежало выйти не позднее чем через пятнадцать минут. На часах было 6.50 утра.