Танковые сражения войск СС

1-й батальон 9-го танкового полка СС присоединился к дивизии «Гогенштауфен» только в июле 1944 года в Нормандии. 1-й батальон 10-го танкового полка дивизии «Фрундсберг» дожидался «пантер» до января 1945 года. Он вступил в бой только на следующий месяц в составе «Фрундсберга» сначала на Западном фронте, в Верхнем Эльзасе, а затем в Померании. 1-й батальон 10-го танкового полка оставался в Померании вплоть до конца войны.

12-я моторизованная дивизия СС «Гитлерюгенд» была преобразована в танковую дивизию СС приказом от 30 октября 1943 года. Формирование и обучение 12-го танкового полка СС «Гитлерюгенд» проходило на полигоне Майиле-Кан во Франции, а с января 1944 года — в бельгийском Беверлоо. Вместе с 1-й танковой дивизией СС «ЛAT» 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» составила I танковый корпус СС. В составе I танкового корпуса СС танковый полк «Гитлерюгенд» участвовал в боях в Нормандии, в Арденнах и в Венгрии и капитулировал 8 мая 1945 года в Австрии.

Весной 1944 года были сформированы три тяжелых танковых батальона СС, оснащенных танками Pz-VI («тигр» и «тигр II»). Они были приданы I, II и III танковым корпусам СС в качестве частей корпусного подчинения. Эти тяжелые танковые батальоны были развернуты на базе тяжелых рот 1-й танковой дивизии СС «ЛАГ», 2-й танковой дивизии СС «Дас Райх» и 3-й танковой дивизии СС «Тотенкопф». Эти роты отличились в боях на Восточном фронте и сыграли важную роль в решающих схватках.

Тяжелые танковые батальоны получили номера 101 (в I танковом корпусе СС), 102 (во II танковом корпусе СС) и 103 (в III танковом корпусе СС). При переименовании осенью 1944 года эти батальоны получили соответственно номера 501, 502 и 503.

Часть I

ТАНКОВЫЕ БОИ НА ВАЖНЕЙШИХ НАПРАВЛЕНИЯХ ВОСТОЧНОГО ФРОНТА В 1943–1944 ГОДАХ

Танки в боях между Харьковом и Днепропетровском

Танковый корпус СС Хауссера в зимних боях

Мы впервые встретились в судьбоносные дни января 1943 года. Каких-то несколько часов назад мы и знать не знали друг о друге, а теперь стали танковым экипажем, боевой единицей, в которой жизнь и смерть каждого зависит от общей слаженности действий. Пятеро мужчин… Вернее сказать, пятеро мальчишек, но почти все из нас были отмечены печатью войны. Наводчику было девятнадцать, но он провел год на фронте на танках Pz-IV. Восемнадцатилетний радист почти целый год воевал на Pz-III на Востоке. Младшему из нас, заряжающему, было семнадцать с половиной. Он только что прибыл из дома, пошел добровольцем и теперь с нетерпением ждал первого боя. Двадцатитрехлетний командир, три года служивший в пехоте, уже прошел через Польшу и Францию и получил несколько ранений. По наградам даже издалека в нем можно было признать пехотинца. Участвуя в боях с самого начала войны, он провел уже две кампании на Востоке, поэтому рядом с ним мы были полны надежды и уверенности.

Мы должны были получить «тигр»! Этой машиной, одной из первых на Восточном фронте, мы гордились. С самого начала она значила для нас больше чем просто оружие. Для нас она была не холодным, безжизненным куском железа — она была живым существом! Мы холили и лелеяли ее, зная, как много будет от нее зависеть в предстоящих боях. Мы спали, ели и веселились в танке. Мы тряслись над ним и проявляли почти материнскую заботу. Ругали его, стоило двигателю заглохнуть, но хвалили и гладили после каждого очередного успеха. Мы стали единым целым — пять человек и «тигр»!

Хотя на фронте был важен каждый танк, наше вступление в бой было отложено на несколько дней из-за отсутствия деталей (шипов для гусениц), необходимых для зимней кампании. С приближением линии фронта к Харькову нам пришлось покинуть квартиры у западного пункта снабжения. Три наших «тигра» прикрывали отступление, а остальные машины отправились в Полтаву, где наши ремонтники должны были подготовить их к зимним боям.

От вида бесконечной равнины, покрытой грязно-белой толщей снега, захватывало дух. Повсюду были разбросаны деревеньки, над которыми, словно саван, простиралось облачное небо.

Перед нами лежал Донец — река, которая из-за толстого слоя льда перестала быть препятствием для пехотных частей. День заднем, ночь за ночью мы играли роль пожарной команды. Мы наносили контрудар, потом следовал сигнал тревоги из соседнего сектора, где русским удалось прорваться. Отражение танковых атак, разведка боем и новые и новые арьергардные бои для прикрытия медленно, но верно отступающих пехотных частей. Сплошной линии фронта больше не было. Русские гнали наши части перед собой с невиданной силой. Немало хлопот доставила нам итальянская 8-я армия. Полностью деморализованные итальянцы безостановочно отступали, бросая все! И вот однажды нам пришлось оставить Харьков, чтобы не остаться в одиночестве посреди красного прилива, накатившего из степей.