Танковые сражения войск СС

Мы выяснили, что позиция слева от шоссе ничуть не лучше, чем справа, и бегом вернулись к своим танкам. Там тем временем царил полный беспорядок. Пока мы искали хорошую огневую позицию, мой танк застрял в канаве. Механик-водитель Ренатус Зеегер, родом из Лepaxa, выпрыгнул из машины и подцепил буксирные тросы, чтобы другой танк мог нас вытащить. При этом он получил тяжелое осколочное ранение в рот, потеряв почти все зубы. От шока и потери крови у него помутился рассудок. Не замеченный экипажем, он, шатаясь, вышел из сада и побежал в тыл по дороге, по которой мы приехали. Кто-то втащил его в свою машину, оказал помощь и доставил на ротный пункт снабжения. К счастью, унтер-офицер, заведовавший пунктом, быстро разобрался в ситуации и прислал нам другого механика-водителя, штурммана Хайля. Тем временем мы изрядно разозлились на Зеегера, которого никак не могли отыскать под мощным артиллерийским обстрелом. Через некоторое время мы отказались от этой затеи. Я залез на опустевшее сиденье механика-водителя и с помощью танка, подцепившего нас на буксир, вывел машину из канавы. С распухшим плечом это оказалось не таким уж и простым делом.

Мы нашли наиболее выгодную огневую позицию и вместе с остальными успешно дали бой американским частям. Под сосредоточенным огнем наших орудий они вынуждены были остановиться, не доходя до реки, и к вечеру задача перекрыть продвижение противника по этой дороге была выполнена. При этом мы истратили почти все боеприпасы, кроме небольшого резерва, оставленного для отражения атаки.

С наступлением темноты мы получили приказ отойти к Сен-Совер-Ланделен. Мы медленно двинулись задним ходом, чтобы не выдать себя языками пламени, время от времени вырывавшимися из выхлопных труб. Отойдя за поворот, мы развернулись и двинулись дальше обычным ходом. Уже миновав Перье, мы проехали мимо армейской пехотной части, также маршировавшей в тыл, что произвело на нас отличное впечатление.

Вскоре мы подъехали к мосту, который саперы готовили к подрыву. Они не хотели терять времени на переправу кого бы то ни было, чтобы выполнить приказ об уничтожении моста до полуночи. Время истекало. Потом произошел один из тех драматичных случаев, которые сотни раз бывали на всех фронтах во время отступлений. Саперы имели четкий приказ уничтожить мост. Им всем были прекрасно известны случаи, когда задержка, какова бы ни была ее причина, приводила к тяжелым, а то и роковым последствиям.

С другой стороны, отступающие части не были вовремя проинформированы или не могли оторваться от противника, ведя тяжелые бои. Мы объясняли, что нужно подождать пехоту. Мы умоляли, угрожали, кричали друг на друга. Ничто не помогало. Саперы оставались так же непреклонны, как и мы. Наконец, я въехал на мост и приказал остальным танкистам занять места и приготовиться к бою. Я крикнул командиру саперов, что мы откроем огонь по любому, кто приблизится к мосту. Я готов был расплакаться оттого, что пришлось оказаться в такой ситуации. Это был один из самых горьких моментов за всю войну, в котором у солдата просто нет выбора. При описании случаев, происходивших во время войны, рассказчику следует избегать употребления слишком сильных или эмоциональных слов и выражений. Однако, думаю, найдется не так уж и много ситуаций, более заслуживающих эпитета «драматическая», чем отчаянное противостояние на мосту непроглядной ночью, когда сталкиваются страсти, приказы противоречат друг другу, и идет безнадежная борьба между доводами разума. К счастью для всех, наши пехотинцы подошли раньше, чем случилось непоправимое — началась стрельба.

По прибытии в район Сен-Совер-Ланделена мы были выведены в резерв корпуса.

Пополнив запасы топлива и боеприпасов, мы устроились на ночевку под танками. Вскоре нас снова разбудили. Нелепые слухи и обрывки информации, доходившие до нас, были противоречивы, но ясно было одно. Прорыв американцев превратил упорядоченное отступление в катастрофу. Я получил приказ силами своего взвода блокировать дорогу Сен-Ло — Кутане. Согласно донесениям, к этому времени американцы уже вышли в район Кампрон — Камбернон.