Танковый прорыв. Советские танки в боях, 1937–1942 гг.

«К 20 часам главные силы корпуса были выведены на свои маршруты и двинулись к Бродам по двум дорогам: через горняцкий центр, город Золочев, и через город Буск. Колонны шли на предельной скорости. К сожалению, следовавшая за ними корпусная артиллерия на тракторной тяге значительно отставала, разница в скоростях задерживала общее сосредоточение войск. А так как в бой вступать хотелось с артиллерией, то приходилось делать остановки. Часто приходилось останавливаться и потому, что колонны подвергались ударам вражеской авиации. Наши зенитчики вели по ним довольно эффективный огонь. На марше они сбили четыре самолета.

Пройдя город Буск, мы сделали короткий привал и тут увидели подъезжавший к нам легковой ЗИС. Из машины вышел начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии Г. К. Жуков. Георгий Константинович, выслушав мой доклад, потребовал доложить мое решение на предстоящий бой. Докладывал ему по карте, кратко. После этого доложил о налетах вражеской авиации и сбитых бомбардировщиках. Жуков одобрил и решение на бой, и действия наших зенитчиков.

Поскольку я не завтракал, решил здесь же подкрепиться чаем и бутербродом и предложил покушать с нами генералу Жукову. Георгий Константинович, вероятно, тоже еще не позавтракавший, охотно согласился. А через десять минут он уже уехал в штаб фронта».[200]

В итоге 12-я и 34-я танковые дивизии вышли к назначенному им рубежу по рекам Ситенке и Слоновке (правый приток Стыри) у Лешнева лишь к утру 26 июня. Шедшая левее 7-я моторизованная дивизия развернулась в исходном районе Соколовка, Адамы (20 км южнее Лопатина) только в 11 часов того же дня. Всего до начала боев корпус прошел в среднем около 500 километров, за время этого безумного марша оставив на дорогах до половины своей техники.

Словом, проблем с сосредоточением не возникло только у одного механизированного корпуса — 15-го, на который командование возлагало самые большие надежды. К сожалению, этим надеждам не суждено было оправдаться.

С начала войны корпус действовал согласно планам прикрытия из «красного пакета». Соединения корпуса выдвигались на северо-запад широким фронтом и не мешали друг другу. Однако скорость движения корпуса все равно оказалась далеко не такой, на какую рассчитывало командование. Официальной причиной этого считается плохое состояние дорог. Однако спустя несколько дней немецкие войска по той же местности продвигались куда быстрее. Да, артиллерийские и мотострелковые части корпуса, как и везде, имели недостаточное количество автотранспорта и тягачей. Но очевидно, что причина медлительности танковых частей кроется в ином — плохом управлении войсками. Что совсем не удивительно, ведь к началу войны укомплектованность 37-й танковой и 212-и мотострелковой дивизий офицерами и младшим командным составом составляла всего около 50 %. В управлении корпуса эта цифра была еще ниже, в инженерных подразделениях и войсках связи численность старшего начсостава составляла 40–45 %, а младшего начсостава — около 20 % от штатной! И это при том, что рядовым составом корпус был укомплектован почти полностью.

Но самое главное — на месте (то есть в районе Броды) находились лишь танковые и часть пехотных подразделений корпуса. Все остальные подразделения находились на полигонах в самых разных местах. Например, мотострелковый полк 37-й танковой дивизии (без автотранспорта) находился в Бережанах, в 150 км от места дислокации корпуса. Понтонно-мостовые батальоны проходили обучение на Днестре южнее Львова.