Танковый прорыв. Советские танки в боях, 1937–1942 гг.

Опыт участия советских танковых войск в вооруженных конфликтах межвоенного периода (КВЖД, Китай, Испания, Хасан, Халхин-Гол, советско-финская война, Польский поход), а также внимательное наблюдение за успехами германского блицкрига подтолкнули советское высшее военное командование к спешному пересмотру всех основополагающих моментов в организации и строительстве танковых войск. Несмотря на вполне обоснованное мнение начальника АБТУ Д. Г. Павлова, что оптимальной для управляемости является танковая бригада в 200–300 танков и что для повышения эффективности имевшихся в 1938 году четырех мехкорпусов необходима срочная реорганизация их тылов, в мае-июне 1940 года в НКО, по опыту применения танков в польском походе и советско-финской войне, а также по разведданным, полученным из Германии, был поднят вопрос о формировании танковых дивизий. 27 мая в Политбюро и СНК была подана докладная записка, в которой описывалась структура танковой дивизии в количестве 386 танков, 108 бронемашин, 42 орудий и 72 минометов. Тогда же по инициативе Генерального Штаба РККА был поднят вопрос о формировании танковых корпусов в составе двух танковых и одной моторизованной дивизий, а также мотоциклетного полка и других частей. По штату он должен был иметь 36 080 человек и 1031 танк.

2 июня 1940 года нарком обороны и начальник Генштаба представили в Политбюро и СНК план создания танковых корпусов. Предлагалось сформировать 8 танковых корпусов, 18 танковых и 8 моторизованных дивизий, которые размещались бы по одному в МВО, ЛВО, ОдВО и ЗабВО, по 2 в БОВО и КОВО и по 1 танковой дивизии в ЗакВО и САВО.

В начале 1941 года правительство СССР рассмотрело и в целом приняло мобилизационный план на 1942 год, согласно которому следовало увеличить на случай войны с Германией численность танковых войск до 60 танковых и 30 моторизованных дивизий, которые планировалось свести в дополнение к 8 имеющимся еще в 20 новых механизированных корпусов. Для этих корпусов, в свою очередь, требовалось в кратчайшие сроки получить еще не менее 15 тысяч танков нового типа, взять которые в отведенное время было просто неоткуда. Требовалось максимально нарастить выпуск танков на существующих и новых площадях.

Но не только количественно должен был поменяться танковый парк РККА. Вооружение новых танковых соединений РККА также должно было значительно обновиться. Интересно отметить, что даже прежде действовавшая классификация подверглась определенной ревизии. Так, практически все танкостроительные и учебно-танковые заведения осенью 1940 года подали свои соображения по новой классификации бронетанковых войск РККА, так как прежняя, по мнению Генштаба также устарела. Поэтому во втором полугодии 1940 и в начале 1941 года Бронетанковое управление при участии Генштаба, рассматривало соображения самых различных организаций по поводу нового взгляда на классификацию танков и иных бронемашин.

Так, коллектив завода № 185 в докладе военинженера Колоева, таким образом оценивал характер современной войны:

«… при более внимательном изучении вопрос становится более ясным:

1. Позиционный и маневренный характер войны сочетаются; нет чисто маневренной войны, как это полагали сторонники молниеносной войны; также нет и чисто позиционной войны. Характер войны меняется в зависимости от состояния противотанковой обороны и состояния танковой техники.

Но последние зависят от экономики… Та страна, что обладает наиболее передовой техникой и экономикой, навяжет противнику те формы войны, в соответствии ее интересам, при условии, если она будет внимательно изучать развитие противотанковой обороны и танковой техники, т. е. если будет развита научная мысль… Очевидно, что война передовой страны с колониальной будет иметь характер маневренной. Война итальянцев с Абиссинией является прямым подтверждением этого положения.