Танские новеллы

Палачи хлестали женщину кнутами, пускали в нее стрелы, кромсали ножами, ошпаривали маслом и жгли огнем до тех пор, пока она, истекая кровью, не закричала:

— Я простая женщина и недостойна вас, но я служила вам более десяти лет. Под пытками этих дьяволов я нестерпимо страдаю. Я не хочу, чтобы вы унизились до разговора с ними, дабы они меня пощадили, но скажите одно лишь слово, и моя жизнь будет спасена. Как же вы бессердечны, если вам жалко сказать одно только слово!

Женщина корила его и проклинала, и слезы ручьями текли из ее глаз.

Цзы-чунь ни разу не взглянул на нее.

— Ты думаешь, я не могу убить твою жену? — спросил военачальник.

И он приказал срезать мясо с ног женщины. Несчастная страшно закричала.

Цзы-чунь ни разу не взглянул на нее.

— Этот негодяй — ловкий волшебник, — сказал военачальник, — нельзя, чтобы он оставался в этом мире.

И он приказал убить Цзы-чуня. Цзы-чунь был убит, и его дух предстал перед князем ада Яньло.

— Это и есть волшебник с горы Юньтай? — спросил князь ада. — Пытать его!

Цзы-чуню лили в глотку расплавленную медь, секли железными прутьями, толкли в ступе, размалывали жерновами, бросали в огненную яму, окунали в кипящую воду, гоняли по горе, утыканной ножами, и через лес мечей. Не было пытки, которой бы его не подвергли. Через все муки он пронес в сердце слова даоса, и ни одного стона не сорвалось с его уст. Когда палачи сообщили князю ада, что испробовали все пытки, тот сказал:

— Этот негодяй недостоин снова родиться мужчиной, пусть он родится женщиной в семье Ван Цюаня, судьи уезда Шаньфу в Сунчжоу.

Цзы-чунь родился девочкой. Девочка часто болела, и не было дня; чтобы ее чем-нибудь не лечили — уколами, прижиганиями или лекарствами. Один раз она упала в очаг, в другой раз упала с кровати и, несмотря на нестерпимую боль, ни разу даже не застонала. Она выросла и превратилась в красивую девушку, но никогда не говорила, и в семье думали, что она немая от рождения. Родственники всячески обижали ее, но она никогда не отвечала им. Цзиньши по имени Лу Гуй, из того же уезда, прослышал о красоте немой девушки и послал в ее дом сватов. Домашние не захотели выдавать девушку замуж, ссылаясь на ее немоту, тогда Лу Гуй сказал:

— Если она станет хорошей женой, то зачем ей дар слова? Она будет примером для жен с длинным и злым языком.

Родители дали согласие на брак, и в положенное время, со всеми обычными церемониями, была отпразднована свадьба.

В течение нескольких лет супруги жили счастливо. Родился мальчик, который в два года удивлял всех своей смышленостью. Лу Гуй, держа ребенка на руках, пытался заставить жену произнести хоть слово, но все было напрасно. Однажды, разгневавшись, Лу Гуй сказал:

— В давние времена жена министра Цзя никогда не улыбалась, потому что презирала своего мужа. Но она невольно улыбнулась, когда увидела, с каким искусством ее муж пронзает стрелами фазанов. Я себя с ним не сравниваю, ибо литература — это не охота на фазанов. Ты не хочешь говорить со мной. К чему сын, если мать презирает его отца?

И, схватив сына за ноги, он ударил его головой о камень. Из раздробленного черепа брызнула кровь, запятнав землю на несколько шагов вокруг. Любовь матери к ребенку была так велика, что, забыв все обеты, она воскликнула: «Ой!» Вопль еще не замер, а Цзы-чунь уже сидел на своем прежнем месте. Перед ним стоял даос. Шла пятая стража. Храм вспыхнул ярким огнем, огромные языки пламени взметнулись вверх, весь зал был охвачен огнем.

— Ты разрушил мои надежды, — сказал монах со вздохом. Потом схватил Цзы-чуня за волосы и окунул в чан с водой, так как его одежда начала тлеть. — Ты подавил в себе, сын мой, такие чувства, как радость и гнев, скорбь и страх, ненависть и надежду. Ты не смог заглушить лишь любовь. Не крикни ты, и мой эликсир был бы готов, а ты тоже стал бы бессмертен. О, как трудно найти надежного помощника для поисков бессмертия! Я попытаюсь снова приготовить эликсир, а ты вернешься в мир смертных. Прощай!

И монах показал Цзы-чуню дорогу. Цзы-чунь заставил себя оглядеться по сторонам. Котел был испорчен, из него торчал длинный железный пест толщиной в руку. Монах начал срезать его ножом.

Вернувшись в мир, Цзы-чунь очень горевал о том, что не смог помочь своему благодетелю. Он решил отыскать монаха и попытаться снова услужить ему. Но когда он взошел на гору Юньтай, там не было даже следов храма. Полный скорби, Цзы-чунь вернулся назад.

ЧЖАН ЛАО

Старый огородник Чжан Лао был родом из уезда Люхо в Янчжоу[111]. Его сосед, некий Вэй Шу, в годы «Тяньцзянь»[112] служил чиновником в городе Янчжоу, а потом вернулся домой. В это время его дочь достигла возраста, когда начинают закалывать шпильки[113]. Вэй Шу позвал сваху и велел ей найти хорошего жениха. Услышав об этом, Чжан Лао очень обрадовался и стал поджидать сваху у ворот дома Вэй Шу. Когда та вышла, Чжан Лао зазвал ее к себе, угостил вином, закусками и сказал:

— Я знаю, что в доме Вэя есть девушка, которую собираются выдать замуж, а вам поручили найти жениха. Правда это?

— Правда, — ответила сваха.