Читаем Танцор полностью

Завьялов. Да, судя по тому, какими финансами они там ворочают, то это очень серьезный враг. Но выход всегда есть. В крайнем случае мы отключим их сайт. Вырубим.

Кружков. (Крайне нервозно). Нет, все что угодно, только не это! Они же придут сюда с пушками и всех нас положат!

Завьялов. Что же ты молчал-то, мать твою так! Вот он выход-то! Тут мы их и возьмем.

***

Стрелка любила бывать в "Скрине". Конечно, были у нее друзья с мощными машинами, подключенными к выделенной линии, без телефонного модема. Нажал павер и сразу же в Сети. И хоть целый день сиди и пытайся продолбиться на какой-нибудь военный спутник или в Пентагон.

Однако в "Скрине" было как-то душевней. Одним словом, тусовка. Лица родные и все такое прочее. Кто сидюк притащит с нужными прогами, кто скинет на дискету халявные адреса, у кого еще чем-нибудь разживешься.

Это лет в четырнадцать можно месяцами сидеть у себя в норе и беспрерывно бегать без всякого ума со странички на страничку, надеясь набрести на такое невероятное место, что сразу же заторчишь и станешь на всю жизнь счастливой.

Месяцами сидеть, забывая выключать днем свет, усыхая от голода, который не ощущаешь. Точнее, тоже забываешь -- забываешь подойти к холодильнику или сбегать в магазин. А когда вдруг вспоминаешь, когда уже невмочь, то еще пару часов листаешь сайты, понимая, что вот сейчас отойдешь и пропустишь самое главное в своей жизни.

Вскоре, правда, умнеешь. И заводишь знакомых, чтобы по аське с ними трепаться, и опять же сутками напролет. Узнавая, конечно, много нового для себя, но больше всяких сплетен, анекдотов про дебила Гейтса, всяких небылиц и полудетских фантазий про то, что вот был один чувак, и один раз он зашел на очень мутную страничку, у которой вообще не было никакого УРЛа, и там был такой, блин, спайдер, который из этого чувака выкачал не только весь его оплаченный трафик, не только все его файлы, но и жизнь, и чувак стал совсем прозрачный и на фиг умер через час, а когда друзья его несли в гробу, когда хоронили, то гроб совсем ничего не весил, а когда на кладбище забивали в крышку гвоздь, то этот гвоздь в друг раскалился, стал красным, как от короткого замыкания, и расплавился.

Потом, если это у тебя в крови не кончается, а печенка или что там еще вырабатывает все новые и новые дозы, которые можно нейтрализовать только Сетью, то неизбежно выходишь на хакеров. Становишься такой же. И каждый новый взломанный сайт доводит тебя до экстаза. И чем крепче была его защита, тем больше ты от этого торчишь, благодаря судьбу, что у тебя такой кайф, а не от наркоты.

Но в двадцать два уже нужны люди. Живые. Хотя бы для того, чтобы потрахаться. С родственными душами ведь можно? Даже нужно. С кем же еще?

Стрелка сидела и трепалась по аське с каким-то американосом. Правда, языка она не знала. Но этого и не требовалось, потому что международное хакерское общение происходит на чудовищной тарабарщине, состоящей примерно из пятидесяти исковерканных до неузнаваемости английских слов, каждое из которых означает все что угодно, но только не то, что подразумевают словари. Помимо "слов" в этот удивительный язык, превосходящий по непредсказуемости любой из известных профессиональных, криминальных, социальных и возрастных жаргонов, входит также и множество сочетаний знаков препинания и специальных символов, которые не в силах расшифровать ни один семиотик мира, если он не относится к хакерской касте.

Американос загибал про то, как он заставил вернуться в порт британскую субмарину, которой еще три месяца оставалось дежурить в Атлантике. Врал, как бешенный глюк, а Стрелка его в этом поощряла, пусть сосунок порезвится. Можно было расслабиться, отдохнуть, даже законнектясь с этим полудурком.

Потому что она уже разослала во все концы письмо с вирусом-трояном. Составила грамотный текст:

"Привет! Меня зовут Вика. Мне девятнадцать, все остальное увидишь на фотке. Наверняка останешься довольным. Хочу найти настоящего парня. Может, ты такой и есть? Жду от тебя письмо. Обязательно вложи свою фотку. Жду, сгораю, млею".

Естественно, Стрелка никогда не была Викой, потому что в паспорте было написано "Татьяна". Естественно, адрес она подставила липовый, не свой. Естественно, это была не ее фотка, а сосканированная из "Пентхауса" чувырла с огромными сиськами. Весь фокус заключался в том, что лох, который получает такое письмецо, сразу же открывает вложенный в него джейпеговский файл, чтобы посмотреть на грудастую "Вику". И сразу же начинает работать приделанный к джейпегу вирус-троян. Сканирует винт, считывает все хранящиеся там пароли и потом, когда лох запускает свою почтовую программу, троян быстренько сует в ящик исходящих сообщений свое письмецо с паролями и всякими другими нужными сведениями. Несколько миллисекунд и -- письмецо полетело по Стрелкиному адресу.

Конечно, таких лохов становится все меньше и меньше. Грамотный народ, получив письмо неизвестно от кого да еще с вложенным в него файлом, сразу же выкидывает его в корзинку. Однако иногда этот финт проходит даже в очень солидных компаниях.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее