Танцовщица

— Майор прав в своем предположении, что я предпочла бы сама продумать свое выступление, которое затем представлю на ваш суд. Актер — это существо, подверженное настроению, и к нему надо относиться со снисхождением, что подтвердит миссис Вейси-Хантер, которая сама интересуется музыкой.

— Как замечательно сказано, моя дорогая, — восхитилась Маргарет. — Но мне кажется, вы никогда не слышали, как я играю на пианоле, и мы ни разу с вами не обсуждали музыку.

Понимая, что чуть не выдала себя, Лейла поторопилась исправиться.

— О вашей интерпретации классических произведений говорят все, кому довелось их услышать. Ходят слухи, что вы могли бы стать серьезной соперницей самых известных пианистов, если бы выбрали эту карьеру.

Улыбка на лице Маргарет свидетельствовала об одобрении комплимента, но подозрение по-прежнему сквозило в ее взгляде.

— Возможно, ты должен включить меня в число участников концерта, Гюнтер, — поддразнила она барона, повернувшись к нему.

— Нет, дорогая. Я не позволю моей будущей жене выступать на публике как…, как…

— Как мисс Дункан, которая это проделывала в течение десяти недель в отчаянно трудных условиях, повинуясь желанию облегчить участь тех, кто осажден в Кимберли, — гневно бросил Вивиан. — Мама может добиться того, что все в комнате восхитятся ее игрой, но мы-то знаем, как часто блистающие в салонах ничем не могут похвастаться на публике, кроме своих хороших манер. Лейла… Дункан, — добавил он, чтобы не выглядеть слишком фамильярным, — может покорить всех зрителей в театре — людей, которые жаждут даже платить за этот плен.

После нескольких минут тишины Маргарет тихо сказала:

— Твой пыл предполагает, что ты неоднократно оказывался в подобном плену, Вивиан. Можно даже вообразить, что именно мисс Дункан вызывала эти чувства, если, конечно, не считать, что ты забыл о белых страусиных перьях, пока тебе случайно не напомнили о них.

Он, видимо, был готов к подобным словам, потому что ответ прозвучал с требуемым оттенком равнодушия:

— Ты покинула Англию, мама, так давно, что вряд ли знаешь, каким заядлым театралом я стал. Атмосфера в день премьеры — это нечто неописуемое. Даже самые разумные сходят с ума от возбуждения.

— Разумеется. Я помню, что твой отец очень любил премьеры… и все, что им сопутствует, — продолжила Маргарет насмешливо, глядя прямо в глаза сыну. Затем она повернулась к барону, нежно улыбнувшись тому.

— Разве это не замечательно, Гюнтер, что твой рождественский концерт войдет в историю?

Слуга принес еще кофе, и разговор свернул на обсуждение необходимых приготовлений к концерту. В течение всей беседы Лейла чувствовала на себе взгляды Маргарет, которая поочередно поглядывала то на нее, то на сына. Вследствие этого Лейла постаралась сократить свое пребывание в гостях у барона, воспользовавшись первой же возможностью. Однако Вивиан нарушил ее планы: когда слуга объявил о прибытии кеба, он встал, заявив, что проводит мисс Дункан к экипажу. Чувствуя, что отказ лишь привлечет внимание хозяев, Лейла попрощалась и последовала за Вивианом, не вполне понимая, что ей ждать.

Повернувшись к Вивиану и зная, что слуга идет в отдалении, она сказала:

— Благодарю вас за упоминание о моем таланте.

— Меня пригласили как замену Миттельхейтеру. А этот субъект несомненно кинулся бы на твою защиту.

Они стояли вместе около опаленного солнцем портика, ветерок доносил запахи экзотических цветов, и, казалось, не было этих трех лет разлуки, а она вновь стала неуверенной, смущенной девушкой в желтом платье рядом с высоким офицером, которого не ожидала встретить. Выражение его глаз подтверждало, что былая вражда исчезла, его ищущий взгляд уничтожал любые попытки сопротивления с ее стороны.

То, что Вивиан не пытался уйти или как-то разрушить возникшее взаимное притяжение, говорило о чувстве, в которое Лейла не могла поверить. Это было опасно, но она стояла и стояла, глядя на его блестящие волосы, бронзовое от загара лицо, мятую форму цвета хаки с кожаными ремнями и высокие ботинки, покрытые пылью. Она вспоминала запах мыла и лосьона, ласковое прикосновение рук, его улыбку, освещавшую когда-то ее подвал, и любовь, которая отказывалась умирать. Ее ум вспоминал, а тело тут же отзывалось на эти воспоминания.

— Значит, ты принял мое предложение стать друзьями? — спросила она неуверенно.

— Требуется огромная лошадь рядом и толпа любопытных зевак, чтобы добиться желаемого результата, — последовал ответ мужчины, в чьих глазах зажегся прежний яркий свет.

— И мы не будем друзьями?

— Как я уже говорил раньше, слишком поздно. Сама не желая того, она все же была вынуждена сказать:

— Твоя мама постаралась сегодня довести до моего сведения, что слишком поздно и для всего остального.