Танцовщица

Вивиан поехал в Корнуолл в начале декабря. Он согласился сделать этот визит в ответ на многочисленные просьбы Чарльза попытаться остановить деда, решившего продать землю, которую они оба считали жизненно важной для их владений. Вивиан не был уверен в истинных мотивах просьбы брата. Либо это было продиктовано его постоянным чувством вины, переросшим в навязчивую идею дать ему права, которых он никогда не имел по закону, либо Чарльз все еще не научился противостоять старику, слишком долго управлявшему Шенстоуном. По правде говоря, Вивиан не был уверен и в своих собственных мотивах. В детстве он всегда инстинктивно защищал младшего брата, что тогда было вполне естественно. Было ли это продолжением все той же роли, или же глубоко запрятанное желание получить наследство, в котором ему было отказано, что заставляло его брать на себя ответственность, которую Чарльз так часто перекладывал на его плечи?

Когда Чарльз сообщил ему, что вынужден по неотложным делам остаться в Лондоне, Вивиан чуть не изменил свои планы. В отсутствие брата в Шенстоуне ему будет еще более неуютно. Однако он уже получил отпуск и отказался от предрождественских приглашений, поэтому решил съездить и покончить с этим делом.

Дорога в поезде была утомительной, путь от станции в карете пришлось проделать в тумане и под моросящим дождем. Поскольку этот визит был не более чем обязанность, скверная погода лишь ухудшила настроение Вивиана, и когда Доббинс, кучер, сообщил ему, что сэр Кинсли и мисс Марчбанкс гостят у них уже несколько дней, Вивиан был почти готов повернуть назад. Но дальше Доббинс сказал, что они приехали, чтобы выбрать лошадей из конюшни, и Вивиан убедил себя, что должен остаться. Похоже, его брат был прав, и лорд Бранклифф собирается продать лучших в округе верховых лошадей, ничуть не заботясь о своем наследнике.

В Шенстоун-Холл вела узкая холмистая дорога, которая зимой становилась почти непроходимой. Доббинс взял на подмогу двух парней из конюшни, чтобы толкать карету, если колеса завязнут в грязи. Дорогу постоянно посыпали гравием, но это решало проблему лишь на короткое время, потому что земля быстро поглощала его, и на поверхность снова выступала грязь. После целого часа трудного пути — приходилось все время останавливаться и толкать карету — они выехали на твердую дорогу, и сквозь низко висевший туман стали различимы очертания старого дома.

При виде его Вивиан почувствовал что угодно, кроме радости. Его детство в этом доме было тяжелым и безрадостным. Достопочтенный Джеймс Вейси-Хантер большую часть времени отсутствовал, проводя время в парламенте или в кроватях своих многочисленных любовниц, а двоих своих сыновей и кроткую жену оставлял на попечение своего строгого, бескомпромиссного старого отца, который никогда не забывал и не старался понять события, лишившие Вивиана прав на наследство.

Единственный сын и наследник лорда Бранклиффа, достопочтенный Джеймс Вейси-Хантер, подписал свой первый брачный контракт с дочерью американского дипломата, но меньше чем через год, она, пересекая Атлантический океан, оказалась среди пропавших в море во время циклона. Вряд ли сильно расстроенный, но весь в долгах, вдовец вскоре женился на семнадцатилетней девушке. Через девять месяцев родился Вивиан. Джеймс счел свой долг выполненным и продолжил распутную жизнь, полностью забыв и про жену и про сына.

Но судьба приготовила для них удар. Друзья его первой жены, путешествуя по Восточному побережью Америки, наткнулись в поселении квакеров на молодую женщину. Она слегка тронулась умом, но это несомненно была Шарлотта Вейси-Хантер. Наследник лорда Бранклиффа был обвинен в двоеженстве, а его сын признан незаконнорожденным. Во время последующего следствия несчастная Шарлотта, оторванная от друзей-квакеров, покончила с собой, выпрыгнув в Нью-Йорке из окна.

Общество нашло ситуацию забавной. Все внимание было приковано к Маргарет и ее маленькому сыну. С Джеймса сняли обвинение в преднамеренном двоеженстве. «Что же будет дальше?» — спрашивали все. И наследник Бранклифф скоро показал им это. Поскольку его второй брак уже был расторгнут, он снова сочетался с Маргарет. Она опять стала его законной женой, но их сын был обречен оставаться незаконнорожденным. И Джеймсу пришлось выполнять свой долг во второй раз. Поселив жену и сыновей в мрачном загородном особняке, он умыл руки.

Старый лорд Бранклифф всегда вел дом и хозяйство железной рукой. Полный презрения к молодой женщине, которая только что прошла через волнения и унижение судов, он был жесток и к двум ее маленьким сыновьям, поклявшись, что они не унаследуют от матери черты, которые он расценивал как слабости. Годами он требовал от них жесткой дисциплины, стараясь формировать их характер на свой вкус. Со смехотворно раннего возраста их обучали верховой езде, фехтованию и стрельбе. В имение Вейси-Хантера доставили самых норовистых лошадей и снаряжение для уроков фехтования; обширные пространства использовались для упражнений в стрельбе.