Танцовщица

— А какие у них права? — поинтересовался Вивиан, взгляд которого скользнул по изумительному пейзажу на фоне горных вершин. — Мой брат поместил свое состояние в золото, а мама сделала немалые инвестиции в алмазы. Брат живет в своем поместье в Корнуолле, а мама — в Родезии…

Капитан Блайз с любопытством посмотрел на него.

— Не слишком понимаю, что вы этим хотите сказать, майор.

Вивиан пожал плечами.

— Не знаю… Возможно, только то, что скоро нам придется защищать многих людей.

— Это, конечно, само собой разумеется, — согласился Синклер. — Мы возьмем оружие в защиту Великобритании. И группка длиннобородых фермеров не имеет права мешать нам!

Вивиан кивнул.

— Согласен. Но было бы лучше, если жертвы, принесенные нашими товарищами, иногда признавались бы и теми, кто получает от них выгоду.

Оба артиллериста расплылись в улыбке.

— Любимая песня в обществе людей, одетых в красные мундиры. Солдат оскорбляли с незапамятных времен. Согласитесь, нас, военных, всегда будут рассматривать как самую ненавистную необходимость. Если бы мы принадлежали к тем, кто ищет награды, то давным-давно засунули бы руки в недра этой земли вместо того, чтобы охранять ее.

Вивиан улыбнулся в ответ.

— Приятно поговорить с понимающими и рассудительными людьми. Здесь, где почти рай, слишком многие поддаются вихрю удовольствий, что не способствует живости ума.

— Вряд ли все так просто, — вежливо запротестовал Блайз, — с такой очаровательной женой, как миссис Вейси-Хантер, какой мужчина станет думать о войне?

Допив содержимое стакана, он продолжил:

— Думаю, вам не стоит бояться всерьез. Если произойдет худшее, то это скорее всего случится в Трансваале или Оранжевой республике, где гарнизоны хорошо укреплены. А у вас, где «почти рай», люди и не почувствуют изменений.

Повернувшись к товарищу, Блайз сказал:

— Пошли, Синклер, пора попрощаться с хозяевами. Вспомни, что мы приглашены к Элсворти-Смитам, которые, как нас предупредили, ненавидят опаздывающих до такой степени, что садятся за стол без них. А торопливая еда в помещении для слуг вряд ли заменит хороший ужин.

Синклер расхохотался.

— Да уж, если нам скоро придется довольствоваться только сухим пайком, стоит посещать званые ужины как можно чаще. Вы извините нас, майор?

— Конечно, — ответил Вивиан, огорченный тем, что даже приближающаяся война не позволит ему убежать подальше от жены. — Возможно, я, в конце концов, и соглашусь проверить скорость вашей лошади, Синклер.

— Тогда, приезжайте в Кимберли, — радушно отозвался его гость. — Я буду там ближайшие три месяца, если Крюгер не блефует и собирается атаковать нас со своей армией фермеров в течение этого срока.

Уход артиллеристов положил конец веселому собранию, и остальным пришлось тоже уйти. Едва закрылась дверь за последним из них, как Джулия повернулась к Вивиану, выплескивая на него столь долго сдерживаемый гнев.

— Как ты посмел оскорбить меня? Отказаться от вызова, который я сделала, чтобы осадить этого хвастуна Синклера, предположившего, что я преувеличиваю, что лгу о твоем умении и скорости Маунтфута. Как ты посмел сделать это в присутствии наших друзей?!

— Повинуясь тому же импульсу, что заставил тебя продемонстрировать необычайно горячую привязанность ко мне в присутствии этих же друзей.

— Я и не подозревала, что ты собираешься устроить подобную выходку, — крикнула она гневно. — Заявить, что ты не можешь принять вызов, потому что лошадь принадлежит жене! Поставив меня на одну доску с этой вульгарной миссис Квинси, которая распоряжается всеми деньгами в семье и не делает из этого секрета. И, что хуже всего, выставив себя бедным существом под каблуком у жены.

Его рот скривился.

— Прошу прощения. Ты должна была меня предупредить, что не хочешь разглашать правду.

Это вынудило ее на мгновение замолчать, и Джулия остановилась, пытаясь просчитать ситуацию, которая застала ее врасплох. Начиная со сверкающих каштаново-рыжих волос и кончая подолом дорогого шелкового платья, она так и излучала самоуверенность, а слабый шок, вызванный его нападками, привел лишь к размышлениям о наиболее действенном способе обуздать мужа.

Изящно опустившись в одно из кресел, она взглянула на Вивиана с выражением обиженного долготерпения.

— Мне кажется, тебе стоит честно признаться, почему ты опоздал. Скорее всего, ужасное настроение вызвано встречей с кем-то. Ну, признавайся!

Гнев вскипел и пронзил его, словно огонь.

— Мой Бог, ты разговариваешь словно с непослушным ребенком. Все, в чем я хочу признаться тебе, Джулия, это то, что с данного момента больше не участвую в соревнованиях, состязаниях, вызовах, которые ты стряпаешь от моего имени. По-моему, пора остановиться. В противном случае, ты сочтешь наш брак удавшимся, только когда я испущу последний вздох.

Джулия сидела, не двигаясь, осматривая его с головы до пят. Затем улыбнулась.