Танцовщица

Естественно, первейшим долгом будет уговорить маму покинуть город, но перспективу стать самим собой плюс возможность оказаться в центре растущего кризиса можно было считать подарком судьбы. Роде говорил военным в Кейптауне, что Крюгер всего лишь бряцает оружием, а то, что группки буров перемещаются по вельду, является продолжением блефа. Однако полковник предоставил Вивиану отпуск с условием, что тот сам оценит обстановку в Кимберли и вышлет подробный рапорт. Видимо, армия не слишком доверяла мистеру Сесилу Родсу.

Вивиана вдруг захватило воспоминание о темноволосой девушке, застенчиво жалующейся, что его брат говорил только о человеке по имени Сирил Роде. Позже это стало одной из шуток, понятных только им двоим. Странно, что судьба посылает его туда, где Роде на деле следует своей политике, изображая происходящее в Африке только в розовых тонах, даже если земля становится красной от крови.

Однако под стук колес Вивиан думал не о неутомимом созидателе империй, а о Лейле Дункан. Она могла бы управлять им в большей степени, чем Джулия, но предпочла поставить на колени, а потом уйти. Даже два года не уменьшили отчаяние, испытанное им, когда он обнаружил, что Лейла живет с грубым мужиком, называющим себя ее мужем. И все же время, проведенное с ней, осталось в его памяти как что-то необычайно сладостное.

В течение следующего дня поезд терпеливо пробивал путь к северу, минуя разнообразные природные зоны, каждая из которых привлекала по-своему. Сначала вокруг громоздились огромные стены серого камня, перерезанные здесь и там полосками зелени и падающими с высоты сверкающими потоками воды. Изредка появлялись фигурки маленьких оленей, перепрыгивающих с одного камня на другой, а над вершинами холмов кружились птицы, раскинув огромные крылья на фоне безоблачного неба. Затем дорога покинула ущелье; теперь повсюду, куда только падал глаз, расстилались безводные пески, лишенные жизни. Пустыня, известная под именем Большое Карру, мерцала и переливалась при дневной температуре, достигающей почти сорока градусов, и у Вивиана сразу же заболели глаза.

Он покинул купе и перешел на открытую платформу в задней части вагона, чтобы выкурить сигару, и именно здесь, беседуя с другим пассажиром, заметил вдалеке большую группу всадников. Его попутчик, шведский торговец, видимо, ничего не видел, поэтому Вивиан молчал, но продолжал наблюдение за движущейся массой на этой опаленной солнцем поверхности. Вивиан еще раз убедился, как же легко помешать продвижению войск. Несколько метров выведенных из строя рельсов в такой пустынной местности остановят движение империи.

К тому времени, как солнце начало спускаться, заливая окружающее алым светом, можно было уже разглядеть плосковершинные холмы, за которыми лежал Кимберли. Однако на самом деле они находились дальше, чем это казалось утомленным путешественникам. Наслышавшись рассказов людей, пересекших вельд и обнаруживших, как обманчивы видимые расстояния там, Вивиан вернулся на место, уверенный, что пройдет еще несколько часов, прежде чем поезд приедет на станцию назначения.

Кимберли начинался как лагерь старателей, пройдя затем все полагающиеся стадии от горстки хижин до быстро развивающегося поселка шахтеров и, Наконец, крупного финансового центра. Открытие алмазов на территории отдаленной фермы братьев Де Бир заставило людей копать землю, драться, пить, заниматься проституцией и спекуляцией, пока богатство, с таким усердием добываемое в этой земле, не разделило их на обычных людей и титанов. После ожесточенных сражений осталось только трое последних, возглавляемых Сесилом Родсом. Он и образовал монопольную компанию, названную «Де Бирс». Уродливые ямы, обезобразившие поверхность земли, были закрыты, а на их месте появились шахты, сделанные с таким расчетом, чтобы можно было производить подземную выработку. Старые неприглядные разработки заменили на новые неприглядные буровые вышки, а продовольственные лавки, публичные дома, игральные салоны и манежи для борьбы исчезли вместе с легионами старателей.

Кимберли стал респектабельным, с величественными домами, окруженными колоннами, ипподромом, ботаническим садом, публичной библиотекой, огромным театром, трамваем и электрическим освещением улиц. Там существовал Кимберли-клуб, предназначенный— подобно сходным заведениям в Лондоне — лишь для мужчин с большим состоянием и положением в обществе и задающий тон для граждан этого алмазного центра мира. Иногда в завывании ветра слышались призраки старых, восхитительно диких дней основания города, но они быстро и успешно заглушались игрой симфонических оркестров, балладами, исполняемыми гостями на аристократических приемах, звуками кадрилей и вальсов из бальных зал и постоянным шумом работающих машин. В город, находящийся в середине вельда, пришла цивилизация.